Перикл замолчал, окидывая взглядом осоловевшую аудиторию. Дамон все же заснул. Софокл, Фидий и Гипподам терли глаза и украдкой зевали. Лишь Протагор с Анаксагором выглядели довольными. Геродот внимательно слушал. Он почти не пил, поэтому в сон его не клонило.
Вздохнув, Перикл решил заканчивать:
– В общем, население столицы устроило Киру торжественную встречу как освободителю от власти тирана Набонида. Вскоре Вавилония оказалась полностью в руках персов…
Первый стратег хлопнул в ладоши, чтобы взбодрить гостей.
Потом поднял вверх указательный палец, призывая к вниманию:
– Ладно, я вижу, что сегодня Клио пропустила мой дом. Поэтому отпускаю… – Он огорченно махнул рукой. – Идите куда хотите… Допейте только вино, не уносить же в погреб.
Компания переместилась в андрон. Вскоре громкие голоса участников пирушки снова заметались по залу, словно весенние ласточки под сводами древних гробниц.
Когда Геродот был уже в дверях, Перикл остановил его:
– Приходи завтра вечером… Поговорим наедине.
Галикарнасец не стал уточнять причину разговора, просто согласился:
– Хорошо, приду.
4
Первый стратег подвел Геродота к круглой медной доске, висевшей на оштукатуренной и выкрашенной в ярко-красный цвет стене андрона. Затем вынул из ножен листовидный кинжал фасганон.
Начал показывать:
– Это Европа… Вот Азия… Ливия… Уверен, тебе есть что добавить к этому рисунку Гекатея Милетского… Но более точных карт ойкумены пока не существует, – с кривой ухмылкой бросил он, потирая гарду кинжала большим пальцем.
– Уж никак не круг, – неожиданно зло буркнул Геродот.
Перикл решил пропустить это замечание мимо ушей.
Затем заговорил – уверенно, выразительно, лаконично:
– Я вчера не просто так распинался перед друзьями… Мне хотелось увидеть твои глаза.
– Увидел? – тихо спросил галикарнасец.
– Да… Именно то, что хотел… Страсть, беспокойство, тоску… Так смотрит прелюбодей на чужую жену в театре, когда ее муж отошел за вином. Или смертник, стоя у плахи палача, если ему разрешат обернуться к родным. В общем, любой одержимый человек… Ты – одержим, у меня в этом нет никаких сомнений. Одержим тягой к странствиям, новым впечатлениям и новому опыту. К опасным делам, в конце концов… Поэтому я так резко закончил, просто мне все стало понятно… Так вот, сегодня я буду говорить только для тебя одного.
Геродот благодарно кивнул.
Перикл выразительно посмотрел на собеседника:
– Я дальше Ласточкиных островов[30] не плавал, поэтому не могу назвать себя знатоком восточных стран. Обстановку в Вавилонии, Финикии, Палестине и Сирии изучал по донесениям катаскопов. Так что передам с их слов…
Он повернулся к карте:
– После покорения Киром Вавилонии все страны к западу от нее, вплоть до границ с Египтом, добровольно признали власть персов… Купцы в Вавилоне, Тире, Сардах или Ирушалеме[31] прежде всего думали о процветании торговли. Они прекрасно понимали, что безопасность караванным путям может обеспечить только большое и сильное государство… Четыре года спустя Кир объединил Вавилонию со странами Заречья – Палестиной, Финикией и Сирией – в одну сатрапию, назначив наместником своего военачальника Гобрия…
Первый стратег на мгновение прекратил рассказ ради сноски:
– Сейчас это неважно, но ты должен знать, что Заречье персы называют страной Эбир-Нари… Пригодится в разговоре с тамошним народом.
– Эбир-Нари, – вполголоса проговорил Геродот, чтобы лучше запомнить.
