Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011 - страница 15
Дверь об одной петле во мгле
встает над грешною землею,
и август выглядит зимою
в тюремно-матовом стекле…
– — – — и на четвертом стуке / судьба высаживает дверь (…) Как сбивчивы твои, судьба, / сухие пыльные удары… ⇨ Четыре тире – попытка изобразить «четыре удара судьбы», открывающие Пятую симфонию Бетховена (и ставшие позывными Би-Би-Си).
«Это жизнь продолжается, это жизнь…»
Это жизнь продолжается, это жизнь
поколачивает окном о висок,
это она подсказывает: – Не откажись!
и подсовывает новый кусок
железнодорожного полотна,
встающего поперек горла,
потому что вид из одного окна
наизнанку зеркальный вид из другого.
«О бедная, дряхлая, впавшая в детство…»
О бедная, дряхлая, впавшая в детство
Европа, кому ты оставишь в наследство
последний кабак, и последний бордель,
и Хартию Вольностей – о, не в бреду ль
ее сочиняли бароны и эрлы,
вином успокаивая нервы,
надтреснутые в треволненьях битв,
когда неизвестно, кто прав, кто побит…
О бедная, этот мой стих надмогильный
– лишь доказательство бессильной
и безысходной любви до конца
к последним судорогам лица
твоего, иссеченного сетью скважин
окопов, когда пехотинец неважен,
но столько свободы для сквозняков,
грузовиков и броневиков.
«В седой провинции свинцовый океан…»
В седой провинции свинцовый океан
колотится о сумрачный бетон.
Еловый Новый год не лечит старых ран,
отложим всё, как прежде, на потом,
откинем, отшвырнем, отбросим, как стакан,
небьющимся не звякнувший стеклом.
Бросаясь на́ берег, прибоя мишура
не разукрасит сумрачную ель.
В свинцовые, безвыходные вечера
под их безлюдный выходной Ноэль
печаль светла, как седовласое вчера,
как с бедного Башмачкина шинель.
…под их безлюдный выходной Ноэль… ⇨ Ноэль – по-французски Рождество.
«Флейта в метро исполняет равелеподобное нечто…»
Флейта в метро исполняет равелеподобное нечто,
не Болеро, но берущее за душу тоже.
Утро набито битком, как вагон второго класса,
отзвуком битв ночных, перекисшим запахом кваса.
Нищий слепой и слепой настоятель почтенного причта,
сбившись с толпой, воздыхают оба «О Боже!»
Выдав плевком билет, в падучей забилась касса,
сдачу кулаком выбивает борец угнетенного класса.
Всё ж на челе найди различенье того, что непрочно и прочно,
как на челне развлеченье оплескивать жаркую кожу.
Не говори красно́, не говори прекрасно,
но сотвори, вжавшись в окно, крест возле рта троекратно.
«Смотри, сегодня Сена – серо-…»
Смотри, сегодня Сена – серо-
буро-зеленая, а я,
иссиня-бледная, весенне
гляжусь в течение ея.
Когда нехватка витаминов
дрожит в слабеющей скуле
улыбочкой псевдоневинной,
скользящей ангельскою миной,
едва заметной, еле видной,
землисто-бледной половиной
Царства Господня на земле,
тогда уткни и лоб, и плечи
в перила Нового моста,
не отразясь ни в том, что плещет
под ним, ни в том, что так трепещет
над нами, там, где ловчий кречет
простор сурового холста
рвет с треском. Поклянись немногим,
своим имуществом убогим,
своим истертым кошельком,
полуразвеянной подушкой,
полупровальной раскладушкой,
затоптанным половиком,
но поклянись, что этот день
в жемчужной сырости февральской,
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтениеПохожие книги
Книга человека легендарной судьбы, поэта и правозащитника, лауреата «Русской премии» за 2016 год Натальи Горбаневской, в которой она выступает не только как исследователь стихов, но и как свидетель судеб своих современников и друзей. В круг напряженного этического внимания автора входят, наряду с Анной Ахматовой, нобелевскими лауреатами Иосифом Бродским и Чеславом Милошем, известные представители «ленинградской поэтической школы», а также поэты,
Сборник «Мой Милош» – плод тридцатилетней работы Натальи Горбаневской над текстами Чеслова Милоша. В него включены переводы поэзии и публицистики нобелевского лауреата, а также статьи о нем – самой Горбаневской и нескольких польских авторов.
В полдень 25 августа 1968 года восемь человек вышли на Красную площадь, чтобы выразить протест против вторжения советских войск в Чехословакию. Протест не имел никакого практического смысла, участники акции попали в тюрьмы и психбольницы, но демонстрация стала символом нравственного сопротивления тоталитарному режиму. Книга одного из участников демонстрации, поэта и переводчицы Натальи Горбаневской, посвящена истории и последствиям самого известн
Москва, Париж и многие другие города – пунктир этого избранного Натальи Горбаневской за 50 лет. А в городах и между городами лежат исхоженные улицы и переулки, дороги, изъезженные трамваями, автобусами, электричками, грузовиками, поездами (включая этап в вагонзаке), самолетами… И всё это – один путь, непрямой, нелегкий, путь от хлябей к тверди.
Задаётся Дия вопросами: необъяснимое или непознанное; случайность или неизбежность? Нет случайностей, во всём есть смысл, за неурядицей всегда наступает прояснение – осознала, когда открылась тайна её рождения и способности, коими наделена. Девушка не поддалась искушениям, сердцем выбрала жизненный путь.
Аркана – Богиня света, даровавшая Вселенной свет и энергию. Она поддерживала равновесие в мирах в течение многих тысячелетий, пока тьма не пустила свои корни. Сможет ли Аркана одолеть надвигающееся зло, всесильное и могучее?
Сказка для взрослых о хитросплетениях судьбы и предназначении. Речь идёт о древнем культе, который веками работает над созданием человека, способного вместить в себе силу древнего божества, дарующего бессмертие и вечную жизнь на земле.
Можно очень сильно утомиться от жизни, если не участвовать в ней. Опыт каждого человека находится где-то между привычным и истинным, между искренностью и сомнениями. Вы верите, что только от вас зависит жизнь? Сомневаетесь? И чего же вам не хватает? Преданной дружбы или верной любви? Но готовы ли вы стать преданными и верными? Чудес не бывает, есть только невероятные случайности…
Бушует ВОВ. Он боец Красной Армии. И не привык отступать ни на боксёрском ринге, ни на поле боя. Он должен вновь выдержать пробу лихого огня…
В этой книге вы найдете рассказы о животных, написанные самыми разными авторами. Есть среди них такие, кто писал только для детей: К.Д. Ушинский, Н.И. Сладков, Е.И. Чарушин. Есть и такие, как, например, Л.Н. Толстой, К.Г. Паустовский, Д.Н. Мамин-Сибиряк, кто творил больше для взрослых. Прочтете вы и рассказы писателей, посвященные в основном природе, – М.М.Пришвина, В.В.Бианки и тех, кого больше всего интересует человек, – И.С. Тургенева, А.П. Че