Слова капитана вызвали одобрительный гул в зале.
Кто-то даже поднял кружки, чтобы выпить за победителя.
Боров Убыр мало кому нравился. А друзей у него и в помине не было.
– У вас на размышления три дня! – Капитан поднял над головой руку с тремя выставленными пальцами. – Надумаете – приходите к причалу. Наш город узнать легко. – Капитан указал пальцем на герб с кошкой на груди.
– А кушать что будете? – подскочила к Ван-Снарку хозяйка в белом чепце.
– Спасибо, дорогуша, – улыбнулся капитан. – Но у нас в городе отличный кок.
– Как же так? – обиделась мамаша Клу. – Мы тут, между прочим, тоже неплохо готовим!
Посетители зашумели и закивали головами, подтверждая слова хозяйки.
– Ну, как-нибудь в другой раз непременно отобедаем, – пообещал капитан. – Как я уже сказал, мы тут на три дня задержимся.
Сказав это, капитан Ван-Снарк учтиво козырнул даме, развернулся и вышел за дверь.
В кабаке поднялся гвалт, как в захваченном пиратами городе при дележе добычи.
Народу нужно было незамедлительно обсудить как увиденное, так и услышанное. А для этого требовалось кому пиво, кому ром, а кому и бренди.
Хозяйка с дочерьми, довольные, забегали меж столов.
Энгель-Рок тоже заказал пива себе и Джерри.
– Ну, что скажешь? – спросил он, глотнув свежего, холодного пенного пива.
– Я только одно не пойму. – Джерри повторил его действие.
– Я тебе завидую, – завистливо улыбнулся Энгель-Рок.
– Почему? – удивился Джерри.
– Ты не понимаешь только что-то одно. А я вообще мало что понимаю. – Энгель-Рок снова глотнул пива. – И знаешь, что странно? В детстве мне казалось, что я понимаю почти все. Что стоит лишь немного поднапрячься, малость подучиться, и я вообще все пойму. Но чем дольше я живу на этом свете, тем меньше остается того, что я понимаю. И, наоборот, тем больше становится вещей, недоступных моему пониманию.
Услышав слова Энгель-Рока, к ним за столик подсел рыжий парень. Тот самый, что саданул Джерри кружкой по голове.
– Со мной аналогичная история, – с ходу заговорил он проникновенным голосом. – В детстве я был наследником приличного состояния и прилагающегося к нему титула. В четырнадцать лет я с отличием окончил частный пансионат в Меграсе. Весь мир лежал у моих ног. Два лучших университета, Конхобарр и Литтенгард, мечтали заполучить меня в свои аудитории. Я выбрал Конхобарр, – рыжий схватил с подноса проходившей мимо хозяйки кружку пива и, прежде чем мамаша Клу успела что-то сказать, осушил ее наполовину, – где занялся изучением макрофизики, любомудрия и мирознания.
– А платить кто будет?! – возопила хозяйка.
Рыжий не глядя кинул ей на поднос затертый аллар, и хозяйка степенно проследовала далее своим курсом.
– После окончания первого семестра мне пришло письмо, в котором моя добрая матушка извещала, что мой папаша, а ее муж ударился в бега, по причине того, что просадил все наше состояние, да еще и по уши в долги влез. А по сему поводу оплачивать мое дальнейшее обучение она не имеет возможности. Так что мне самое время собирать шмотки и валить из Конхобарра. При этом возвращаться домой она мне категорически не советовала. Потому как, являясь старшим наследником по мужской линии, я имел все шансы стать объектом вожделения папенькиных кредиторов. Которые с усердием гончих псов, почуявших лису, добивались официального признания папеньки мертвым. Чтобы, после того как судебная печать ляжет на соответствующее постановление, повесить все его долги на меня.
