– Погода хорошая, Светлана Андреевна, – сказал Олег, улыбаясь и высматривая дверь своего кабинета.
Чуть развернувшись и выдвинув вперед плечо, он обозначил желание обойти преграду, но Филонова, не сводя с него глаз, как бы случайно заступила дорогу. Дольникову невольно пришлось задержаться, сообразил, что сейчас услышит нечто не очень для себя приятное. Но не пробиваться же ему через нее силой! Надо было принимать удар, и Олег решил держаться непринужденно и твердо. В конце концов, кто она такая, чтобы бояться ее?
– А вы были сейчас на улице? – понимая, что говорит пустое, в последней какой-то надежде разойтись мирно, спросил Олег. – Если не были – рекомендую. Погода просто сказка.
– Зачем вы соврали Илье Захаровичу, Олег Петрович? – словно не услышав его, негромко, почти шепотом, спросила Филонова.
У Дольникова похолодело внутри. Но не само это обвинение вызвало такую реакцию, а интонация, с которой оно было предъявлено.
Небрежной шуткой тут не отделаешься, понял Олег. По-прежнему улыбаясь, он беспечным тоном спросил:
– Вы о чем, Светлана Андреевна?
– Ведь у Князевой сегодня никакого рейда нет, – надвигаясь на него, отчеканила Филонова.
– Да? – опешив так, что нужные слова не сразу нашлись, выдавил Дольников. – И что из этого следует?
Улыбка все еще не сходила с его губ, но с отвращением и досадой он вдруг почувствовал, как вспотела спина, а жар от нее медленно распространяется по шее и лицу.
– Вы можете относиться к вашим подчиненным как угодно, – проговорила Филонова, слава Богу, негромко. – Но есть обязанности перед коллективом, и никто от них не освобожден.
– Что-то я не помню, чтобы в обязанности журналистов входило ублажение гостей, – разозлившись на себя за то, что стоит и мнется перед этой нахальной бабой, выпалил Олег. – Может, для вас это и норма, но для меня – нет.
– Ах, вот как! – тихо воскликнула Филонова.
Глаза ее сверкнули победным блеском: она услышала даже больше того, что желала бы услышать. Но Олег уже махнул рукой на предосторожности: будь что будет. В конце концов он ей не мальчик и имеет право на собственное мнение.
– Да, так! – сказал он. – Можете бежать и передать это… кому угодно.
В последний момент он смягчил тон, снова ощутив опасность, которой ему грозила полная откровенность в этом разговоре. Он и так сказал слишком много, и оба они понимали, что «ублажение гостей» может обернуться для него если не потерей места, то резким снижением доверия со стороны редактора. Но Олег не жалел о проявленной несдержанности. В конце концов он бился не только за себя, но и за Диану. И разве он был бы достоин ее, если бы сейчас отпраздновал труса? Хотя… раскаяние уже приходило на смену возбуждению, и Олег, борясь с незваным чувством, вскинул подбородок, давая понять, что он несет любую ответственность за свои слова.
– Никому ничего я передавать не буду, – ответила тихо Филонова. – И вам должно быть стыдно, Олег Петрович. Я думала, мы одним делом занимаемся…
Она опустила голову и, задев плечом стену, шагнула в сторону.
Он отступил в сторону, растерянный и недоумевающий.
– Вы меня не так поняли, Светлана Андреевна! – торопливо воскликнул он. – Это же шутка.
Он замолчал, улыбнулся и пожал плечами, сам понимая, как неубедительно это выглядит со стороны. Филонова на ходу обернулась, покачала головой и ушла, ускоряя шаг.
Олег какое-то время смотрел ей вслед, не зная, что еще сказать. Кричать в спину не хотелось, бежать следом – тем более, проследив, как уменьшается на фоне окна ее тонкая, высокая фигура, он пошел в свой кабинет.
