Я пораскинул своими мозгами, разобрался, и начал действовать. Если приемник сломался, не беда, – у меня есть запас: четыре советских приемника, которые даже если захочешь, не сломаешь: – раньше в СССР делали неубиваемую электронику. Кроме того, у меня было несколько импортных радиоприемников, которые еще не ломались. Светильники не все вышли из строя, – я в том году понаделал их много – штук семь, и даже батарейки не менял, – они горят сутками и ничего им не делается.
Муза, конечно, иногда подкидывает мне подлянку, но это не первый раз, и я нашел для этого противоядие, – даже несколько. Бывает, когда она гостит у меня неделями, и я этим пользуюсь: – хожу с ней в баню, сплю с ней, занимаюсь любовью, кормлю, пою и ублажаю всеми возможными мне способами. В этот период я создаю запас тем и сюжетов для будущих произведений. А чтобы не забыть их, начинаю, дохожу до места, которое не забыть и перехожу к следующему. Потом, когда их набирается много, я их не спеша дописываю до развязки и бросаю на неопределенное время, – может на неделю, может на месяц. И дальше пишу развязки к тем рассказам, которые мне нравятся.
Но вчера она меня застала врасплох, и я обиделся на нее не на шутку. Бросил писать, наелся пельменей и выскочил на улицу, – правда, предварительно потеплее оделся. Было уже одиннадцати вечера. Я не спеша прогуливался по улице с сигаретой и думал обо всем подряд: о коварной музе, в основном. Этот способ прошел: муза не пошла со мной, на мороз, а осталась в теплом доме, – ждать меня. И я, погуляв полчаса, нашел столько тем и сюжетов для будущих рассказов, что стал бояться, что если не запишу их сейчас, то половину точно забуду.
Так я стреляный воробей, и на мякине меня не проведешь, то в кармане своей куртки нашел карандаш и блокнот, и при свете уличного фонаря записал их все, и с чувством исполненного долга пошел домой. Муза не спала – она ждала меня, чтобы отметелить по-крупному, – отомстить, так сказать, за то, что я бросил ее одну в темном доме. Но я зажег свет только в прихожей, а пил чай с баранками в темной кухне, смотря на огромную луну. Я давно понял, что Муза не любит темноты. Самое любимое для нее освещение, это свет настольной лампы.
Муза, конечно, обиделась, и пошла спать, – в одежде. А я, тем временем, принял тоже обиженный вид и пошел в комнату для гостей. Там стоял мой любимый диван, в котором я хранил три одеяла, две подушки и запасную пижаму. Когда услышал храп Музы, то включил лампу, взял с тумбочки сборник русских народных сказок и стал читать их по порядку, снова и снова удивляясь, как была развита научная фантастика пару столетий назад.
Так я выхожу из положения, когда муза чихает на мои творческие муки. Но я отнюдь не прост. Если мой запас начатых рассказов кончается, а муза, наверное, ушла к другому писателю, и задержалась там на несколько недель, а может месяцев, тогда я, не мудрствуя, занимаюсь работой. В частном, деревенском доме, она найдется всегда. Сегодня, к примеру, я начал прибираться в огороде. Груша, яблони совместно с жимолостью и смородиной набросали столько листьев, что уму непостижимо. Их надо убрать и закопать. К слову сказать, в моем огороде такое количество тем, сюжетов, просто пропасть. И когда муза задерживается, я смотрю на огород, – и там обязательно найду, о чем написать. И, наверное, на крайний случай прибегну к секретному способу, о котором никто, кроме меня не знает.
