Городской конструктор. Идеи и города - страница 9

Интерес к городскому благоустройству, чье пробуждение Робинсон не только описал, но и активно ему способствовал, обычно называют движением «За красивый город»{17}. Хотя автором этого выражения является сам Робинсон, употреблял он его редко, предпочитая термин «гражданское искусство», вызывающий ассоциацию с гражданственностью[2]. Тем не менее в общественном сознании закрепился именно «красивый город», возможно, потому, что это словосочетание передавало один из важных аспектов гражданского искусства – красоту, которая стала популярна благодаря двум событиям общенационального масштаба, получившим широкую огласку.

Первым из них стала Всемирная выставка («Колумбовская»), проходившая в Чикаго летом 1893 года. Хотя в выставочном городке, чьей планировкой занимался Фредерик Лоу Олмстед, был и парк развлечений, и искусственное озеро с островом, его «гвоздем» стал парадный двор с большим рукотворным водоемом, окруженным монументальными зданиями, которые спроектировали шесть ведущих архитекторов страны. Этот ансамбль, прозванный «Белым городом» из-за белого цвета построек, напоминал городской административный центр. Роберт А.М. Стерн назвал его «первым эффективно спланированным комплексом общественных зданий, построенным в Америке со времен Джефферсона» (он имел в виду кампус Вирджинского университета, спроектированный Джефферсоном), а для 27 миллионов посетителей выставки она стала настоящим откровением{18}. «Белый город» недвусмысленно свидетельствовал о том, что американские города можно планировать красиво и величественно. Робинсон написал для выставки иллюстрированный путеводитель, в котором говорилось о ее значении для страны. Он отмечал, что Америка становится все богаче, благодаря путешествиям кругозор людей расширяется, а обеспечение широких слоев населения «предметами первой необходимости» чрезвычайно улучшилось{19}. Все эти перемены не могут не отразиться на городе.

Хотя выставочный городок был эклектичным набором павильонов – от псевдоколониального здания Пенсильвании, напоминавшего филадельфийский Индепенденс-холл, до пестрого павильона «Транспорт», построенного Льюисом Салливаном, – архитектура Белого города отличалась единообразием. Здания, окружавшие водоем, были выполнены в духе итальянского ренессанса. Некоторые из их архитекторов: Ричард Моррис Хант, Чарльз Макким и Роберт Пибоди, а также скульпторы Огастес Сент-Годенс и Фредерик Макмоннис учились в парижской Школе изящных искусств – ведущем мировом центре преподавания классицизма. Они, как и главный архитектор выставки Дэниел Бернхэм, считали, что именно классический стиль, адаптированный к американским реалиям, наиболее подходит городам бурно развивающейся республики. Подобно многим американским архитекторам и художникам, Бернхэм и его коллеги видели в выходе США на мировую арену аналогию с возрождением европейской культуры в эпоху Ренессанса. В любом случае, как отмечает историк Винсент Скалли, не удивительно, что американские архитекторы взяли на вооружение величественный стиль beaux arts, поскольку он представлял собой «единственный образец завершенной или почти завершенной урбанистической формы», который был им доступен{20}. Будущие поколения сочли архитектуру в стиле beaux arts, преобладавшую на выставке, отсталой, забывая при этом, что Чикагская выставка убедительно продемонстрировала публике преимущества городского планирования и благоустройства, что по тогдашним временам было абсолютно инновационным.