В общем, на семейном совете мое решение было единогласно поддержано всеми членами семьи, включая жен моих старших братьев, таких же «высоколобых» как и они суперинтеллектуалов, в очках с квазилазерными линзами.
Поступить в Академию было несложно. Тесты даже для меня оказались легкими или я был все же не настолько тупой, а просто казался таковым на фоне гениальных братьев. А может быть одно из философских изречений моего флегматичного отца – лучше быть последним в школе для одаренных, чем первым в заведении для недоразвитых – было не простым афоризмом, но как бы там не было я стал курсантом академии, готовившей первоклассное пушечное мясо оперативно-тактического звена для нашего победоносного флота. Но оказалось, что поступить было куда легче, чем проучиться там и не вылететь. Нет, с учебой, к моему собственному удивлению, особых проблем не возникало. Все-таки за моими плечами была элитная гимназия, куда я затесался под шумок, поднятый вокруг моих гениальных братьев. Проблема была с дисциплиной. Я, сам того не желая, частенько влетал в какую-нибудь передрягу, после которой прямиком отправлялся на старомодный ворсистый ковер к адмиралу Флоккулову – начальнику академии, для получения очередной порции «звездюлин». К третьему курсу адмирал по вполне понятным причинам стал хорошим знакомым моих родителей, поэтому старый отставной вояка без лишних слов включал видеофон, вызывая на связь отца и мать, чтобы они тоже «поприсутствовали» при рассказе очередной моей захватывающей истории о причинах опоздании из увольнения или организации масштабной драки с моими заклятыми друзьями ликурийцами, представителями рептилоидной расы. Мать, после моего полного смирения рассказа, как всегда ударялась в слезы, меланхоличный с виду отец играл желваками и спокойным тоном, за которым чувствовались еле сдерживаемые гром и молнии, упрекал меня, пытаясь в который раз достучаться до моего благоразумия. Я, несмотря на все это, честно отнекивался и ссылался на непреодолимые обстоятельства. Затем меня выгоняли за дверь. Родители долго о чем-то разговаривали с адмиралом, о чем не знаю, но после этого вместо позорного пинка под зад в сторону КПП, меня награждали либо несколькими нарядами вне очереди, либо гауптвахтой (в зависимости от величины проступка).
Отмотав положенный срок, или, на радость роботам-уборщикам, стерев определенное количество зубных щеток в казарменных туалетах, я вновь становился в курсантский строй. К шестому курсу я стал уже более серьезен (и даже чуть не женился!), повзрослел что ли, по мелочи редко залетал, в крупные авантюры так и вовсе старался не влезать, так что наши курсовые офицеры перестали махать на меня рукой, поверив, что из меня кое-что, да и получится. Ну а на седьмом выпускном курсе мне сам несуществующий по официальной версии Бог велел ходить тихо и спокойно, чтобы не дай тот самый Бог не спугнуть уже практически пришвартовавшиеся на плечи лейтенантские погоны.
ГЛАВА 2. ЭТО ЗАЛЁТ, БОЕЦ!
Итак, не прошло и семи лет как я, – вуаля! – уже свежеиспеченный лейтенант Военно-космического флота Конфедерации и наш учебно-боевой крейсер, полный молодых и зеленых офицеров, в свою очередь переполненных надеждами и планами на будущее, в настоящее время направляется прямиком к Солнечной системе. Там молодая поросль должна была с умилением поглазеть на свою историческую родину – заповедную планету с прекрасным названием Земля.
