– Здравствуй, милая! – она привстала и заключила племянницу в свои объятия.
Пахнуло густым ароматом сладких духов. Алиса с досадой подумала о том, как не ухоженно выглядят ее не выщипанные брови, распущенные без всякой укладки волосы, и скатавшийся консилер, которым она пыталась замаскировать синяки под глазами. Едва они сели за столик, как к ним сразу же подошел официант и принял заказ. Как назло, официант тоже оказался очень хорош собой, и в своем мысленном рейтинге опрятности Алиса опустилась на последнее место.
– Ну как ты? – спросила Жанна.
Ее красивые глаза в обрамлении слишком широкой оправы очков, казалось, пытались заглянуть куда-то внутрь черепной коробки племянницы.
– Ничего, – ответила Алиса, жалея, что еще не принесли кофе и ей некуда деть руки.
От волнения она вцепилась в телефон.
– Сестра говорит, что ты совсем не выходишь из дома, – Жанна постаралась придать голосу интонацию озабоченности, но он все равно звучал слишком отстраненно.
– Ну так.
– С подругами встречаешься?
– Не особо, – призналась Алиса и попыталась перевести разговор в другое русло. – А как твои дела?
– А, все динамично.
У Жанны дела никогда не были хороши или плохи. Чаще всего – «динамичны», реже – «стабильны».
– Уже месяц хожу на живопись, беру уроки у одной художницы. Так, для себя. Очень успокаивает. Может быть тебе тоже стоит попробовать?
– Живопись? – уточнила Алиса.
– Ну живопись или что-то другое. Это же Москва, здесь тебя за деньги научат чему угодно: от вышивания крестиком до ваяния из глины. Ну, знаешь, как в фильме «Привидение». Моя коллега, например, делает посуду.
– Здорово. Но ты знаешь…
– Знаю-знаю, все это дорого. Одно мое занятие стоит три тысячи! Правда, в эту цену уже включены все материалы – я ничего не покупала дополнительно, это очень удобно. Ну а что ты хотела, солнышко, это большой город.
– Да, наверное, у меня пока просто нет настроения.
– Или денег? Сестра очень беспокоится, говорит, что ты до сих пор в отпуске.
– Да, меня отпустили за свой счет.
– Имей в виду, они не будут ждать вечно. Любая выпускница экономического на все пойдет, чтобы заполучить твою должность.
– Вряд ли, – заметила Алиса и улыбнулась, представив как толпы вчерашних студенток выстроились в очередь, чтобы продавать квартиры в «Клике».
– Ну а как у тебя с накоплениями? Твой муж, прости, что-то тебе оставил?
Алиса пожала плечами. Жанна глубоко вздохнула и медленно прикрыла глаза, с пониманием кивнув несколько раз.
– Да, детка, это такое несчастье. Но нужно идти вперед. Работа снова вернет тебе смысл жизни.
– Но я не очень люблю свою работу, – признала Алиса.
Ей не нравилось то, какой оборот принимал разговор. Казалось, будто они обсуждают реабилитацию после перелома руки, а не возвращение к жизни после смерти любимого человека.
– Значит, хобби. Рисунки, прогулки, спорт. Занимаешься спортом?
– У меня есть велосипед. Вообще-то, даже два.
От мысли про Димин велосипед у Алисы подступили слезы. Она пока не думала, что делать с ним. Как и с другими вещами мужа. Родителей у него не было (отец ушел в раннем детстве, а мать умерла от пневмонии), так что и посоветоваться на этот счет было не с кем.
– Вот и прекрасно – покатайся в парке на велике, тем более обещают прекрасную погоду, – Жанна понизила голос. – Мэрия разгоняет тучи, чтобы поднять людям настроение.
– Я подумаю.
– Все-таки, дорогая, нельзя оставаться без средств к существованию. А что, если арендодатель попросит тебя выселиться? Что, если в следующем месяце не удастся выполнить объем продаж и заработать свой процент? Тем более, уйдет время, чтобы вернуться в колею.
