Горячая точка - страница 20

Через десять минут оживлённо-весёлой суеты, мы расселись за столом, держа оружие на коленях. Лишь Николай прислонил пулемёт к стене, но на расстоянии вытянутой руки. Застолье покатилось после первого традиционно-грузинского тоста – «За Мир во всём Мире». Мы тоже с удовольствием выпили и с не меньшим удовольствием стали накладывать по тарелкам сытные, вкусные деревенские яства. В какой-то момент я потерял контроль над замполитом, с интересом разговорившись с местным о горах, о прошлой жизни. Деревенский с удовольствием вспоминал советские сытые и богатые времена, одновременно констатируя, как они печально живут сейчас. Он сожалеющее рассказывал о том, что власти как Абхазские так и Грузинские рассорились, а вот простые грузины и абхазы расплачиваются теперь всем и страдают.

В разгар общения я оглянулся на замполита и был неприятно удивлён – капитан был банально пьян. Мужик, сам по себе вроде бы ничего. И внешне крепкий. Я с ним несколько раз сталкивался как по делам, так и приходилось общаться в неформальной обстановке и успел заметить, что капитан был слабоват на выпивку. Вместе с ним в Абхазии, была его жена, которая решительно держала его в «ежовых рукавицах» и он держался. Но здесь, в отсутствие жены, замполит «поплыл». Нет…, он конечно не падал со стула, не был в отключке, но быстро навернув несколько бокалов вина, капитан потерял понимание где он находится и зачем. Бессмысленно улыбался, в невпопад отвечал на вопросы, а когда встал и пошёл без оружия на улицу, то его сильно шатнуло. Я кивнул головой и пулемётчик Николай с автоматом замполита выскочил во двор, подстраховать его. Пришлось резко закругляться и уходить из деревни. Не стал я ругаться, да и пройдя с пару километров и изойдя потом, капитан перестал шататься, хотя всё ещё находился под шафе и всё сокрушался, что непонятно по какой причине мы так рано и спешно сорвались с деревни. Конечно, если бы не поддавший замполит, мы наверно ещё с полчаса и посидели бы. Но как не парадоксально, пьянство замполита сослужило добрую службу. Как стало потом известно, вскоре в деревню заявились партизаны, которых оперативно оповестили деревенские. В погоню за нами они не кинулись, опасаясь засады с нашей стороны. С миротворцами они ссорится не хотели, а вот в ходе перестрелки попытаться грохнуть Рустама – Да.

А пока мы благополучно, приближались к посёлку. И уже перед лагерем замполит был в более-менее нормальном состоянии. Пока мы отсутствовали, особист с двумя солдатами безрезультатно прочесали обширные катакомбы, недалеко от зданий Ингури ГЭС.

Обед на веранде кафе был в разгаре, когда прибежал взбудораженный Рустам: – Товарищи офицеры…. Есть. Нашлись ваши дезертиры. Надо ехать на задержание.

Пока выгоняли по тревоге машины и БТР, Рустам перевёл дух и, хлебнув водки, рассказал некоторые подробности.

– Постучались они сегодня утром в один из домов на плато, где мы вчера после обеда прочёсывали… Голодные, холодные. Их приняли, как я договорился с хозяивами. Накормили, напоили. Сказали – Ребята отдыхайте, мы вас завтра переправим в Сухуми, а оттуда тайными тропами в Россию. А ко мне парня послали. Вот, пока они спят – надо брать….

Брать не пришлось. Солдаты сидели угрюмо на обочине дороги, окружённые местными жителями и безразличными глазами наблюдали за подъезжающими машинами.

А через пару часов мы уже были в базовом лагере батальона, располагавшимся в четырёхэтажном здании школы селения Чибурхинджи, где и приступили к допросу. Я сидел немного в сторонке от группы офицеров и, слушая рассказ беглецов, закипал тихим бешенством, которое мутило сознание и толкало на безумный поступок. Хотелось вскочить с табурета и бить, бить, бить этих дебильных бойцов. Хотя, какие они дебильные? Выглядели вполне разумными и приличными парнями. У обоих среднее образование, нормальные родители и нормальные семьи. Дембеля. Вот от этого всего и хотелось выть. Суть рассказа о бегстве была в следующем.