– Принесу-ка я тебе еще пива, – сказала Милли.
Она исчезла за красно-белыми занавесками, отделявшими кухню от обеденного зала.
– Милли и Петра правы, у тебя опять депрессия. – Уэйн палочками подцепил порцию лапши. – Согласись на ту работу в «Джонс и Джонс». Тебе сразу станет лучше.
– Верно, – сказала Петра. – Это поможет тебе выбраться из уныния, в котором ты вязнешь последние два месяца.
Лютер обвел их взглядом.
– То, что предлагает Джонс, это не работа, она высосана из пальца. Так, пару дней понянчиться на Мауи с какой-то фифой.
– И что? – Уэйн постучал палочками о край миски. – Это все равно работа. Это означает, что ты снова вернешься в игру.
– Нет, – сказал Лютер. – Это означает совсем другое – что Фэллону Джонсу жалко меня, что, возможно, его даже грызет совесть за то, что произошло со мной на прошлом задании. И он решил бросить мне кость.
Петра хмыкнула:
– Смотри на вещи реально. Фэллон Джонс никого не жалеет, и он никогда не признал бы своей вины, даже если бы его приперли к стенке.
– Ладно, согласен, Фэллону не дано испытывать высокие чувства, – сказал Лютер. – Тогда остается только одно объяснение тому, зачем он оставил свое сообщение на моей голосовой почте.
– И какое же? – спросила Петра.
– Работа настолько неквалифицированная, что он не хочет зря тратить деньги на агента с материка.
– Гм. – Петра пожала плечами. – Вполне возможно. Мой совет: взять кость.
– Почему? – спросил Лютер.
– Потому что тебе надо отвлечься от своих мыслей. Выполняя работу для «Джонс и Джонс» – пусть всего два дня, пусть простым телохранителем, – ты почувствуешь себя лучше.
– Ты думаешь?
– Да, – ответила Петра. – И есть еще одна причина.
– Какая?
– У меня предчувствие.
– В прошлый раз, когда я взялся за работу, у тебя тоже было предчувствие, – напомнил ей Лютер.
Все посмотрели на трость, висевшую на спинке стула.
– Сейчас предчувствие другое, – сказала Петра.
Только к двум часам ночи Лютер доковылял до старого двухэтажного дома под названием «Закатный прибой» и поднялся на второй этаж. Чудо-собака Бруно дико залаял, когда он проходил мимо квартиры домовладельца. Бруно был маленьким и пушистым и весил, вероятно, не больше двух килограммов, но обладал охранными инстинктами добермана. Никто не мог пройти на территорию «Закатного прибоя» без ведома Бруно.
В квартире 2-Б Лютер щелкнул выключателем. В глаза сразу бросились потертый ковер, поблекшая краска на стенах и мебель, купленная на гаражной распродаже два года назад, когда он переехал на острова. В то время у него состоялся второй развод, и он выплатил отступные, поэтому денег не хватало. Не хватает их и сейчас.
Лютер периодически работал на «Джонс и Джонс», чтобы пополнить свой банковский счет. Ситуация начала выправляться, и он уже подумывал о том, чтобы переехать в квартиру получше, когда Фэллон Джонс предложил новую работу. Это было два месяца назад. Пулевое ранение принесло не только адскую боль, но и серьезные финансовые проблемы.
Уэйн и Петра правы. Ему следует согласиться на предложение Фэллона. Его гордости будет нанесен удар, зато у него появятся деньги. Ведь «Джонс и Джонс» платит хорошо.
Лютер прошел в крохотную кухоньку и достал бутылку виски, подаренную Уэйном и Петрой на день рождения. Налив себе приличную порцию, он вышел на микроскопический балкончик.
Лютер облокотился на перила и глотнул виски. Шелковая ночь обнимала его, как невидимая возлюбленная, и утешала. «Закатный прибой» был одним из бессчетного количества многоквартирных домов, разбросанных по лабиринту грязных переулков Вайкики. Из его окон не было видно ни заката, ни прибоя. Кроме того, у него отсутствовала система кондиционирования и бассейн. Зато он стоял под высоким и ветвистым баньяном, который и защищал дом от летней жары.
