– Вы альпинистка? – вежливо поинтересовался Артем.
– Нет, скалолазка. Жаль, что у нас мало времени, я бы вам объяснила, в чем тут принципиальное различие.
«Ты бы объяснила… – подумал Артем. – К такой даме только попадись в руки». А вслух спросил:
– Что вы преподаете, Агнесса Романовна?
– Лучше просто – Агнесса. – Женщина недовольно повела плечом. – Я работаю учителем физкультуры. И каждое лето сгоняю жирок в Саянах. – Она похлопала себя по плоскому животу и опять пнула рюкзак. – Побегаешь недельку с этим чудовищем на спине, станешь стройной как кипарис. А впечатлений сколько!..
Артем вежливо улыбнулся в ответ, отметив для себя, что Агнесса Дыль не в меру словоохотливая особа, и вновь повернулся к Чекалиной:
– Надежда Антоновна, посмотрите в иллюминатор. Где еще вы увидите такую красоту? Горы, озера, реки, тайга, наконец… Это вам не «Клуб путешественников» – все вживую. Знаете, мы иногда уступаем просьбам пассажиров и делаем незапланированную посадку где-нибудь в особо живописном месте.
– Нет-нет, не стоит беспокоиться, – испуганно проговорила Чекалина.
– Ну что вы так паникуете? – Агнесса доброжелательно, но с едва заметной снисходительной усмешкой посмотрела на соседку. – Клянусь, за две недели, что мы с вами пробудем в Горячем Ключе, я сделаю из вас настоящую таежницу.
Артем ободряюще улыбнулся Чекалиной, и она ответила ему слабой улыбкой. А в ярких глазах Агнессы появился странный блеск, от которого у Таранцева вдруг пересохло в горле. И он вспомнил, что до сих пор не приложился к своей заветной фляжке.
– Эй, командир, – послышалось у него за спиной. Он обернулся. Господин Синяев был вне себя от гнева. – Какого дьявола вы летите между скал, того гляди, зацепитесь лопастями о камни. Неужели нельзя подняться чуть выше?
– Нельзя! – коротко ответил Артем и уже более мягко посоветовал: – Вы бы оделись потеплее, Петр Григорьевич!
Синяев неожиданно захохотал и пропел:
– Моя жаркая любовь меня греет вновь и вновь! – Он вытащил из кармана пиджака плоскую бутылку и помахал ею. – Это у меня вместо дубленки.
В это мгновение Артем узнал в Синяеве себя, и ему стало страшно.
– Как хотите, – сказал он сухо и вернулся в кабину.
Стрекоча, как гигантская швейная машинка, вертолет шел над руслом реки Агбан, в тени крутых скальных откосов, обрамляющих его с обеих сторон. Это был давно испытанный, выверенный маршрут, помогающий преодолеть Джебский хребет на хорошей скорости и в самое благоприятное время.
Пашка, развалившись, сидел в кабине и с упоением мурлыкал какую-то веселую мелодию. Артем сел на свое место и некоторое время наблюдал за показаниями приборов, потом перевел взгляд на каменную стену, проносившуюся слева от вертолета так близко, что можно было разглядеть распустившиеся на скальных выступах цветы кандыка и крохотные звездочки мать-и-мачехи.
Затем еще раз проверил курс и сказал:
– Держи азимут двести тридцать на перевал Чойган и скажешь мне, когда заметишь триангуляционный пункт.
Он посмотрел вниз на землю и с удовольствием обнаружил знакомые приметы: серебряную ленту притока, впадающего в Агбан справа, крохотную полуразвалившуюся избушку охотника-промысловика, в которой уже лет пять никто не обитал, и старый, разрушенный прошлогодним наводнением мост, им тоже уже несколько лет никто не пользовался. Проходивший в этом районе участок тракта до границы с Монголией из-за особой его сложности лет эдак десять назад спрямили, а ставший ненужным мост гнил, распадался на бревна, пока не разметало его взбесившейся водой до основания, и только у берега еще ясно просматривались остатки деревянных опор, когда-то поддерживающих бревенчатый настил.
