– А бывало иначе?
На лице Этельфлэд промелькнула слабая улыбка.
– Он хочет, чтобы ты дал клятву Эдуарду.
– Знаю.
– Тогда почему ты ее не дашь?
– Потому что я не раб, которого передают новому господину.
– О! – В голосе ее звучал сарказм. – Значит, ты не женщина?
– Я забираю свою семью на север.
– Если мой отец умрет… – Этельфлэд заколебалась. – Когда мой отец умрет, что станется с Уэссексом?
– Им будет править Эдуард.
– Которому нужен ты.
Я пожал плечами.
– Пока ты жив, господин Утред, – продолжала Этельфлэд, – датчане задумаются, прежде чем на нас напасть.
– Харальд не задумался.
– Потому что он – дурак, – пренебрежительно бросила Этельфлэд. – И завтра ты его убьешь.
– Может быть, – осторожно ответил я.
Звук голосов заставил Этельфлэд повернуться, она увидела выходящих из церкви людей.
– Мой муж, – проговорила она – эти два слова были пропитаны ненавистью, – отправил послание господину Алдхельму.
– Алдхельм возглавляет войско мерсийцев?
Этельфлэд кивнула.
Я знал Алдхельма. Он был любимчиком моего кузена и человеком непомерных амбиций, коварным и умным.
– Надеюсь, твой муж приказал Алдхельму отправиться к Феарнхэмму.
– Так он и поступил.
Потом понизила голос и заговорила быстрей:
– Но еще он послал Алдхельму распоряжение отступить на север, если враг будет слишком силен.
Я подозревал, что это случится.
– Итак, Алдхельм должен сохранить мерсийскую армию?
– А как еще мой муж сможет захватить Уэссекс, когда мой отец умрет? – спросила Этельфлэд шелковым невинным голосом.
Я покосился на нее сверху вниз, но она глядела только на огни Годелмингама.
– Алдхельм будет сражаться? – спросил я.
– Нет, если это ослабит мерсийскую армию, – ответила она.
– Значит, завтра мне придется убедить Алдхельма выполнить свой долг.
– Но у тебя нет над ним власти, – сказала Этельфлэд.
Я похлопал по рукояти Вздоха Змея:
– У меня есть это.
– И у него пять сотен воинов, – продолжала Этельфлэд. – Но есть тот, кого он послушается.
– Ты?
– Поэтому завтра я поеду с тобой.
– Муж тебе запретит.
– Конечно запретит, – спокойно произнесла она, – но мой муж ничего не узнает. И ты окажешь мне услугу, господин Утред.
– Я всегда к твоим услугам, – ответил я преувеличенно беззаботно.
– Правда?
Она повернулась, чтобы посмотреть мне в глаза.
Я глянул на ее печальное милое лицо и понял, что просьба ее будет серьезной.
– Да, моя госпожа, – ласково сказал я.
– Тогда завтра, – горько проговорила она, – убей их всех. Убей всех датчан. Сделай это для меня, господин Утред.
Она прикоснулась к моей руке кончиками пальцев.
– Убей их всех.
Она любила датчанина и потеряла его в битве и теперь желала убить их всех.
* * *
У корней Иггдрасиля, древа жизни, сидят три пряхи. Они прядут нити нашей судьбы, и эти три пряхи сделали клубок пряжи из чистого золота для жизни Этельфлэд, но за минувшие годы вплели яркие нити в куда более темную ткань. Три пряхи видят наше будущее. Дар богов человечеству – то, что мы не можем видеть, куда будут направлены нити наших судеб.
Я слышал, как датчане поют в лагере на том берегу реки.
А завтра я уведу их к старому холму у реки. И там убью.
