– Оценим нашу, так сказать, диспозицию, – поддержал Марк.
– Ага! Нельзя же в такой момент сидеть и ничего не делать, в самом деле, – Мандаринов сделал рубящий жест рукой.
– А звать кого?
– Ну кого… Зови Митюшкину, Казакову. А я Царькову позвоню и Цвирову ещё.
– Договорились, – сказал Марк.
Вечер получился суетный. Сначала Игорь созвонился с двумя активистами, которые в растрёпанных чувствах рвутся куда-то бежать и что-то делать, но ещё не решили, что именно. Затем посмотрел свежие ролики со съезда Едра, где Путин с Медведевым поменялись местами. После этого посмотрел ленту в фейсбуке, которая взорвалась злыми постами, ехидными комментариями и демотиваторами на главное политическое событие года. Оставил несколько комментариев и пару лайков.
Спалось плохо, мешали эмоции предыдущего дня. Пробудившись, как всегда ближе к обеду, выпил кофе, почитал новости и отправился на встречу активистов.
К назначенному времени Мандаринов опоздал, но кроме Марка Гальперина никого не обнаружил.
– Привет, – сказал Мандаринов, протягивая руку.
– Здоров. Ну что, пойдём вдвоём пока?
– Пойдём.
Набрав еды, они устроились в дальнем от входа углу, чтобы никто не услышал их разговора.
– Есть какие-нибудь идеи? – спросил Мандаринов.
– Да какие тут идеи… Надо выходить толпой к Кремлю и выносить царя оттуда.
– Я имел в виду реалистичные идеи. Сам знаешь, сейчас не выйдет столько народа, чтобы вынести из Кремля хоть кого-нибудь. Народ у нас аполитичный и голосует за власть.
– Надо собрать ядро – несколько сотен, готовых стоять до конца. Вокруг них соберутся несколько тысяч или даже десятков тысяч. Потом весь народ присоединится. Тогда можно вынести любого, – махая руками, сказал Марк.
– Ну и где их взять, эти несколько тысяч или хотя бы сотен?
Тут подошла Надежда и после приветствий огорошила:
– Наша партия на следующей неделе сделает заявление и проведёт пресс-конференцию по поводу последних событий. Тут же налицо нарушение Конституции.
– Можно подумать, в первый раз, – усмехнулся Мандаринов, привыкший проводить вечера в автозаках после неразрешённых митингов и пикетов. – Ты так говоришь, словно они акции каждого тридцать первого числа не разгоняют.
– Да в самом деле, – поддержал Марк. – Не первый раз замужем. Апеллировать к СМИ нарушением конституции – чушь несусветная.
– Надо действовать, – громко сказал Мандаринов. – Нужен митинг на несколько тысяч человек против узурпации власти. Нужны люди на улицах – всё остальное режим не пугает.
– Да где ж их взять? – посетовала Надежда. – На наши митинги ходит двести-триста человек, и больше не становится.
– Да, потому что у вас глупые митинги! – воскликнул Мандаринов. – С глупыми целями и лозунгами.
– Правильно, – согласился Марк. – Надо просто выходить к Кремлю без всяких согласований.
– Чтобы тут же повинтили и покатали в автозаках, – возразила Надежда.
– Всем привет, – появился Царьков. – Как наши дела?
– Никак, – ответили все хором.
– Ну неправда – я в наблюдатели записался.
– На президентские выборы? – поинтересовался Марк.
– Не, на думские, в декабре.
Мандаринов выматерился про себя и сказал:
– Нафига? Какой смысл? Кого эти клоуны вообще могут интересовать?
– Так они же законы принимают, – возразил Царьков.
– Ничего они не принимают, штампуют, что сверху прикажут. Нечего на них время тратить.
– Я думаю, Петр прав, – сказала Надежда. – Нужно использовать любой путь, чтобы показать всю нелегитимность путинского режима.
