Молодость ‒ это особое время, когда не хочется правды, а когда думаешь только о том, что впереди целая жизнь!
Дождь продолжал моросить, но не отвлекал своей холодной настойчивостью от желания чувствовать и понимать. Сумерки плавно переходили в тёмный осенний вечер, когда так хочется увидеть сияние звёзд, но осень навсегда останется осенью.
Гийом смотрел на бледное измученное лицо Элены, рассказывающей об особенностях крестьянского быта, и эти слова лишь удручали его сознание. Он был молод и многие вещи не хотел воспринимать, ведь благородство и основательность фраз Бертрана порой вызывали у него непонимание и смятение.
Они вошли в деревню, но юный граф продолжал заворожённо слушать её приятный ласковый голос, который так был похож на тембр его матери, давно ушедшей в иной мир, откуда не могло быть возвращения.
‒ Мы пришли, мой господин. Вот мой дом! Огромное спасибо, что помогли мне довезти хворост. Теперь мне и моему отцу будет можно обогреться следующим утром и днём.
Гийом не знал, что сказать! Он просто молча снял корзину с хворостом с Вепря и отдал её девушке.
Элена взяла свою поклажу и понесла её в хижину, чьи испачканные грязью стены вызывали у юного графа неприятие и желание понять, почему этот мир так жесток! Но время в итоге, как всегда, ответит на все вопросы…
Лес. Хижина колдуна.
Мрачный тёмный вечер опустился на голые ветви деревьев и лёгким морозцем пробежал по влажной коре.
Волчья стая в своём большинстве отдыхала на полянке рядом с хижиной, продолжая стеречь покой этих гиблых мест, куда когда-нибудь наведаются карательные отряды какого-нибудь сеньора, поддерживаемые фанатичным монахом.
Воспоминая хищников о крови искусанного ими юноши, грели их звериные сущности, предвкушая новые пиршества.
Шарль сбросил с головы капюшон своего аскетичного чёрного балахона, на котором было полно заплаток и мелких дырок. Образ монаха-отшельника, как никакой иной очень подходил для чародея, умевшего при необходимости быстро перевоплощаться. Он подошёл к входной двери, сбитой из четырёх толстых и широких досок, и с усилием толкнул плечом. Противный скрип и скрежет петель, наверное, мог бы вызвать из преисподней сразу всех демонов, но, видимо, они слишком устали от этого и уже не обращали никакого внимания.
Сырой аромат свежей могилы ударил чернокнижнику в нос, но не вызвал у него резкий приступ ханжества. Очаг источал тепло, где хрустели сухие ветки, а чёрный ворон величественно прогаркал своё приветствие, сидя на перекладине над столом.
Жиль лежал на деревянном настиле на соломе и смотрел под крышу, чьё покрытие ничем не отличалось от его нынешней «перины». Впрочем, подобные удобства для него с самого рождения были самые привычные. Он не был графом и никогда не с мог бы им стать. Что же касается происхождения, то бастард ‒ это только бастард и не более того, а всё остальное зависит от милости отца.
Взгляд колдуна внимательно сконцентрировался на юноше, которому, судя по всему, не нужна была та справедливость, которую его мать хотела восстановить, ещё до конца, не осознавая собственной глупости.
Шарль не был всесильным чернокнижником и трезво оценивал свои возможности, не забывая всегда напоминать, что за деньги может сделать практически всё!
В мрачные времена Средневековья смерть считали избавительницей от страданий. Её, конечно же, боялись, но люди всегда страшатся только того, что не знают или не могут объяснить. Однажды время расскажет всё об этом мире, но до этого ещё нужно будет добраться человеческой мысли. Борьба и стремления к знаниям никогда не станут простой прогулкой по луговой траве среди полевых цветов. Всё это унесёт многие человеческие жизни, но колесо истории лишь будет раскручиваться, требуя новых жертв.
