– Не быть тебе Рихтером, – сказал Удалов ребенку.
– Ну и слава богу, – ответил мальчик. – Меня куда больше волнует карьера Ринальдо или по крайней мере Пеле. Честное слово.
– А как же консерватория?
– Конечно, хорошо, когда тебе хлопают в ладоши тридцать человек, – разумно ответил Максимка. – Но когда сто тысяч кричат «Максим чемпион!» – это звучит!
– Надо будет от рояля отделаться, – сказал Удалов, – иначе это кончится позором. Давай его в музыкальную школу пожертвуем.
– Дед, ты обалдел, – возразил мальчик. – Они же там такую липу начнут качать, что школа на первое место по России по гениям выйдет. А потом все пойдут по этапу.
– Разумно, – согласился Удалов. Он порой удивлялся здравому смыслу малыша.
– Надо олуха найти, – сказал мальчик.
И тут олух к ним подошел сам.
– Какой хороший мальчик, – сказал олух. Был он хорошо одет, причесан-напудрен, а «Мерседес» с голливудскими номерами, которые вводили в восторг местную милицию, ехал в десяти шагах сзади.
Порой Удалову казалось странным, как в Великий Гусляр попадали такие ответственные люди и что они там делали. Никаких минеральных богатств гуслярские окрестности не имели, баобабами похвастаться не могли, крокодилы там уже вывелись… Значит, к чему-то они готовились. То и дело по посредственным улицам Гусляра проносились кавалькады или отдельные джипы. Некоторые даже оседали здесь.
Профессор Минц высказал соображение, что эти люди, стараясь расширить сферу применения своих капиталов, ищут контакты с инопланетянами, которые посещают Гусляр. Но доказательств этому не было, а владельцы джипов ни в чем не сознавались.
– Мальчик играет на фортепьяно? – спросил олух. На вид ему было от двадцати до пятидесяти лет – кожа гладкая, натянутая на лицо, ни морщинки, ни сомнения.
Не дождавшись ответа, пришелец продолжал без обиды:
– У меня тоже мальчик талантливый. Ни дня без Баха, сечешь?
Удалов молчал. Максимка тоже молчал. Оба думали.
– Но с инструментом туго. Говорят, у вас настоящий «Стейнвей», так сказать? А у нас пока дождешься, что из Австралии привезут, мальчик вырастет, в футбол играть начнет. Послушай, Удалов, продай мне рояль. Я тебе хорошие деньги дам и «Красный Октябрь» в придачу.
– Сколько? – спросил Удалов.
– Вот это мужской разговор. Получишь «Красный Октябрь» и пятнадцать долларов в придачу.
Олух сделал паузу, а его охранники захихикали из восхищения перед умом работодателя.
Другой бы на месте Удалова возмутился или даже стал бы хохотать в лицо наглому олигарху, но Удалов прожил долгую советскую жизнь, и его так просто не запугаешь.
– Значит, так, – сказал он, садясь на лавочку, мимо которой они проходили. – Три тысячи зеленых на бочку и учтите – наш рояль заколдованный. Он играет не по способностям, а как положено.
– Именно это мне и нужно, – сказал олух. Ему пришлось остановиться и разговаривать с Удаловым стоя, словно перед учителем. Это ему не нравилось, но пришлось терпеть. – Тридцать долларов и «Красный Октябрь».
– Три тысячи долларов и оставь себе «Красный Октябрь».
– Вместо «Октября» импортные ролики моего размера, – добавил Максимка.
Олух смотрел на обывателей сверху и желал им смерти. Но был бессилен.
– Сорок долларов, – сказал он.
– Три тысячи.
Удалов получал удовольствие. Он торговал инопланетной штучкой, и притом спасал внука от музыкального образования и наказывал Ксению, которая могла бы попросить у пришельца что-нибудь более полезное в хозяйстве, например, путевку на Канарские острова.
