– Ко мне – кивнул, накинув на плечи пальто.
В роскошном пентхаусе, где каждая деталь интерьера, была подобрана с безупречным вкусом, царил полумрак. Платон небрежным движением скинул пальто от Tom Ford, которое тут же заняло свое место в гардеробной.
Настя, не прекращая щебетать, следовала за ним по просторному холлу, цокая каблуками Jimmy Choo по мраморному полу. Её голос отражался от стен, обитых текстурными обоями:
– Представляешь, милый, я уже присмотрела виллу на Сардинии! Там такой чудесный пляж, и яхт-клуб рядом…
Платон молча прошел в гостиную, выдержанную в благородных серо-коричневых тонах. Тяжелые шторы приглушали свет вечернего города, создавая интимную атмосферу. Он достал из бара бутылку односолодового виски Macallan, плеснул янтарной жидкости в хрустальный бокал и опустился в кожаное кресло.
Настя не умолкала:
– А в августе, мы поедем в Монако, там как раз регата, вы же будете участвовать с Андреем Ивановичем, я так хочу побывать на пляже Ларватто…
Платон поднял на неё тяжелый взгляд, в котором читалась усталость и раздражение:
– Раздевайся! – произнес он холодно и властно.
Настя замерла на полуслове, её глаза расширились от неожиданности. Изумрудное платье вдруг показалось ей слишком тесным.
– Что… что ты сказал? – пролепетала она.
Платон расхохотался, делая глоток виски:
– По-другому не будет, детка. Либо так, либо на выход. Я не из тех, кто будет играть в романтику и ты это знаешь.
– Мог бы просто попросить, Платош! – потянулась к молнии – мне кажется ты просто устал – стянула платье, призывно виляя бедрами в черном кружевном белье, в плотную подошла к Градову.
В полумраке гостиной Платон наблюдал за Настей с холодным интересом, янтарная жидкость в стакане качнулась, когда он небрежно произнес:
– На колени!
Его голос, низкий и властный, не оставлял места для возражений. В глазах плескалась ледяная скука – он уже знал, что она подчинится. Она всегда подчинялась и делала все что он приказывал.
– Ты сегодня не в настроении, Платош? – Настя попыталась придать голосу игривость, но нотки неуверенности выдавали её волнение.
– Я сказал – на колени, – повторил он с той же холодной размеренностью, делая глоток виски. – Или дверь там, – он небрежно махнул рукой в сторону выхода.
Настя медленно опустилась на колени, её самоуверенность таяла под его равнодушным взглядом. Платон смотрел на неё сверху вниз, и в уголках его губ, играла едва заметная усмешка.
– Хорошая девочка – произнес он без тени эмоций – отсоси мне!
–Ну знаешь… я тебе не шлюха! – возразила подскакивая – что ты себе позволяешь!
Его смех эхом отразился от панорамных окон, за которыми мерцали огни ночной Москвы. В этот момент, Настя впервые увидела настоящего Платона Градова – циничного, властного и абсолютно равнодушного к её планам на совместное будущее.
– Ты сделала свой выбор, девочка, дверь там – Платон лениво указал в сторону выхода, с тем же интересом наблюдая за Настей, с каким обычно смотрел биржевые сводки.
– Я не какая-то там… там. – Настя задохнулась от возмущения, пытаясь одновременно попасть в рукав платья и сохранить остатки достоинства. – Ты… ты… самовлюбленный индюк! Подонок! Подлец!
Платон только приподнял бровь, делая очередной глоток виски.
– Я дочь генерала! Я в Швейцарии училась! – платье наконец поддалось, но теперь началась битва с молнией. -А ты… ты… козел!
– Интересное сочетание – индюк и козел, подонок – флегматично заметил Платон, разглядывая игру света в стакане
