Осторожно попятилась, стараясь не смотреть в их лица. Вернее, туда, где у нормальных людей эти самые лица находятся.
Первый прошел буквально в касании от меня, почти задев платье краем своего плаща, но будто и не заметил — даже с шага не сбился. За ним — второй… Третий… Не сдержала облегченного вздоха, оказывается, все это время я почти не дышала. Сейчас они отойдут немного, и я поспешу — нет, побегу отсюда прочь.
Рано радовалась. Последний маг вдруг остановился так резко, точно наткнулся на невидимую преграду, стремительно развернулся и направился ко мне.
Сдавленное «Ох» за моей спиной…
Невнятное бормотание: «О, пресветлая Каари, милосердная и милостивая, не оставь в беде… Спаси и сохрани»…
Несколько рваных ударов сердца, болью отозвавшиеся в висках…
И вот высший уже рядом.
Небрежно отстранил Уну, которая в отчаянном порыве пыталась встать у него на пути и заслонить меня собою. Произнес отрывисто:
— Имя?
Вопрос прозвучал как-то слишком ровно и бесцветно — ни любопытства, ни оценки, и это беспокоило больше всего. Если не считать того, что я не могла видеть лица мага, его выражения.
— Элис Бэар, — постаралась, чтобы мой голос не дрогнул и отвела взгляд, преувеличенно внимательно изучая ткань плаща на груди собеседника.
Какой глубокий черный цвет… А вон пылинка… кажется… И складки такие ровные… Одна… Вторая… Третья…
— Ты меня совсем не боишься? — в его тоне прорезалось легкое, едва заметное удивление.
Не боюсь? Да я умираю от ужаса. Ноги подкашиваются, в горле застрял горячий комок и жжет нестерпимо, а сердце продолжает стучать так часто и громко, что я почти ничего другого не слышу. Но что-то там, глубоко внутри, заставляет упрямо сжимать губы, еще старательней выпрямлять спину и прятать страх, ни в коем случае не показывая его.
— Вас все опасаются, — отозвалась уклончиво. А то вдруг высший обидится, что я в его присутствии не падаю в обморок. — Я тоже.
— Но не так, как остальные, — протянул он задумчиво. Голос его стремительно менялся, приобретал краски, интонацию, становился заинтересованным. И это мне не категорически не нравилось. — Ты ведь не считаешь меня демоном или кровожадным зверем… Верно?
Неожиданный вопрос…
А ведь, действительно. После знакомства с Айтоном я перестала относится к высшим, как к монстрам. Да, враги. Могущественные, безжалостные, жуткие. Но… не чудовища. Слишком хорошо помнились красивые сильные руки, мягко касающиеся моих плеч, волос, запястья… Твердый подбородок… Чувственный изгиб губ… Они такие же люди, как и мы. А то, что лица прячут, так, может это часть платы, что темный с них за дар потребовал? Кто знает…
Высшему, видимо, надоело ждать ответа. Он резко подался вперед, схватил меня за подбородок и буквально заставил поднять голову. Тьма под капюшоном заклубилась, сгустилась, жадно уставившись в мои глаза.
— Забавная девочка… Яркая… Чистая… Вкусная…
Этого я перенести уже не могла. Вкусная… Да как он смеет? Я не пирожное и не мясная отбивная. Попыталась оттолкнуть затянутую в перчатку ладонь, но мою руку тут же перехватили и поднесли… будем считать — к лицу.
— Печать… — пробормотал высший, больно впиваясь пальцами в запястье. — Альтэ… Чужая…
В то же мгновение за его спиной раздалось глухое рычание. Грозное такое… Угрожающе-предупреждающее. В этот раз не было ни тени, меняющей форму, ни ползущего к нам чудища — я вообще ничего не заметила, но «нежный голос» Хвича узнала сразу. Надо же, он, оказывается, и так умеет.
