- Добренького всем денёчка! Господин Марко! Через дёна три, кабы может, пять, после того,
как вы по гостям отправились, приехали к нам мужики справные, да сказали, что
они соседские, рошалевские, выходит, люди-то!
И будут они у нас науку тую, по
постройке дорог, стал быть, перенимать крепко, да нам помогать в постройке во
всём – Жарко выпалил про такие свои новости на одном дыхании, и присел на
краешек кресла.
Марко спокойно кивнул на всё услышанное,
таким нехитрым способом дав понять, что принял информацию, попросив лишь Жарко
обеспечить наших добровольных помощников жильём. Дело вроде бы нехитрое, но взволнованный староста
Подуево поинтересовался: «Как разместить?
Всех разом? Так их дюжины две
будет, людёв-то, ну никак не меньше!» Я
мысленно присвистнула – вот это да! Вот
это размах у господина Рошаль! И это при
всём при том, что мы не могли выделять более четырёх человек на строительство
дорог. Ну да, прямо скажем, небольшая
бригада дорожных рабочих, так ведь и дорожными монополистами мы стать не
пытаемся!
- Ежели только к женщинам вдовым поселить… -
казалось, Марко и сам был не уверен в своих словах – может, кто согласен будет.
Но блуда не допускать!
Я с уважением посмотрела на супруга – от
мудёр, так мудёр! Глядишь, а осенью и
мало кто обратно уехать захочет…
Проходя мимо Лизиных комнат, решила
поинтересоваться, чем озабочен мой ребёнок.
Оказалось, что он играет с
Бусинкой в Карлсона и жуликов. Сама
Лизавета представляла главного героя, а бедная Бусинка, соответственно,
преступников…
- Ага, знаю я таких, как вы! Как ты думаешь, кто в мире лучший охотник на
жуликов?! - судя по всему, наш волк не
первый раз подвергался гнусным инсинуациям, во всяком случае, лежал, закрыв
морду лапами… одним словом – семейная идиллия. Я решила, что тоже должна
поспособствовать возвращению собственного душевного равновесия. Есть у меня один, годами выработанный способ:
учёт и планирование. Сказано – сделано! С этой целью я поднялась к себе, оделась
потеплее, да поплоше, и отправилась в закрома,
Господи прости, родины.
Закрома радовали – посевной материал был
чистый и сухой, зиму хорошо перенёсший.
Особенно тщательно я осматривала сахарную свёклу, уже который год
намереваясь стать сахарным монополистом, углеводным Биллом Гейтсом и сладким
Ротшильдом вместе взятыми. Но что-то
постоянно удерживало меня от этого. Вполне возможно, что для этого существовали
объективные причины, как то: львиная доля каждого урожая у нас очень шустро
съедалась, лишь немного оставляя в качестве посевного материала на следующий
год, да на торговлю самую малость. Новак
был не слишком доволен такой ситуацией, но от яблочного конфитюра ещё ни разу
не отказывался.
«Ну вот, совсем другое дело!» - подумала я,
счастливая и довольная, выпадая из кладовых.
Солнышко слепило глазки и
припекало совсем по-весеннему, птички пели, на душе - сплошная благость!
- Куда прёшь, слепая, что ли? – услышала я
чей-то голос.
Я крайне удивлённо обернулась, даже не знаю,
чего ожидала увидеть, но точно не лошадиную морду перед собой. Я проморгалась, не зная, что именно я должна
ответить на этот риторический вопрос.
- Чего смотришь? Сомлела совсем? Хозяева твои где? – снова услышала я.
Я приняла решение перевести взгляд выше
лошадиных ушей, и увидела, собственно, самого лошадевладельца. Им оказался коренастый мужчина средних лет и
весьма серьёзного вида, недовольно глядящий на меня. Лошадь неизвестного
мужчины была забрызгана грязью по самое пузо, да и сам он особой чистотой не
страдал. Равно, как и терпением.
