Наконец наступило морозное утро, когда она должна была приехать. Опавшая листва подернулась инеем, вода в лужицах замёрзла и хрустела под ногами, когда я вышел ей навстречу.
Сначала приветствие: опускаюсь на колени, теперь прикоснуться к краю пальто, поднести к губам – такой простой ритуал, отработанный годами. Но только с ней он даёт такой прилив силы и блаженства.
Шепчу ей «Моя Госпожа» и задыхаюсь от счастья. Она проводит по волосам и кладет руку мне на плечо. Сжимаю ее тонкую ладонь своей, она не спешит убирать и смотрит на меня, а в глазах пляшут озорные огоньки.
- Соскучился? – спрашивает, а я смотрю на нее во все глаза и, как болван, ничего не могу ответить.
- Доставай покупки из машины и пойдем в дом, здесь холодно, – отступает от меня на шаг, но не убирает руку из моей руки, а тянет за собой.
Разобравшись с покупками, идём топить баню. Здесь ничего сложного: принести воды, отодвинуть заслонку, заложить дрова. Пока баня топится, кормлю госпожу обедом. Довольно жмурится и хвалит мою стряпню. К сожалению, это пока все, чем я могу служить ей, и что она готова принять от меня.
В деревенской бане я никогда не мылся, поэтому шел туда с волнением. Мое сердце трепетало от того, что мы идём туда с госпожой вместе. Велела раздеваться, что ж, какая разница, когда начинать. Быстро избавился от рубахи и штанов, когда я остался в одном белье, Катерина не остановила меня. Пришлось раздеваться полностью. Сама она осталась в белой майке до колена, но белье при этом скинула.
В парилке было жарко, госпожа велела залезть на высокую лавку и сидеть там. А сама распустила волосы и колдовала над вениками, от которых пошел чудесный аромат леса и лета. Пот стекал по моему лицу, заливаясь в глаза, струился по спине и рукам.
А затем началось что-то невообразимое. Катерина велела мне лечь на живот и вытянуться на лавке, достала веники из кипятка, и я приготовился к пыткам. Я лежал и думал, в чем провинился, и за что госпожа хочет меня наказать. Хотя для того, чтобы ударить раба, повод не нужен.
Но ожидаемой боли не последовало. Было жарко, но невероятно приятно. Катерина хлестала меня вениками, обливала ледяной водой, снова окутывала горячим туманом с ароматом леса и разгоняла кровь по размякшим конечностям.
В конце концов я еле стащил свое отяжелевшее тело вниз и присел на лавку в предбаннике. Госпожа, тяжело выдохнув, присела рядом, накинула на меня широкую простыню и привалилась к моему плечу. Раскрасневшаяся, такая красивая с мокрыми волосами и такая... родная.
*Катерина*
Выйдя из бани, Катерина еле отдышалась. Давно она не брала в руки веник, но руки не забыли. Она от души попарила эльфа, и он сидел, закутавшись в простыню, и осоловело хлопал глазами. Такой милый.
– Елисей, иди в дом, а то тут уснёшь. Я приду минут через пятнадцать.
Эльф ушел, а девушка вернулась в парилку, плеснула на камни воды и с удовольствием растянулась на полке.
Вошла в дом Катерина только через час. Эльф спал сном младенца, сладко подложив ладонь под щёку. Осторожно, чтобы не разбудить Елисея, девушка погасила свет и забралась в постель. Ей неудержимо захотелось обнять этого мужчину, и она просунула руки под его одеяло и обвила голый торс руками. Так и уснула с ним в обнимку, как с гигантским плюшевым зайцем.
Проснулась Катерина первой. Эльф все так же мирно спал, заключённый в ее объятия. А она лежала, зарывшись в его волосы. Как же замечательно они пахли: лесом, лугом и чем-то щемяще родным.
