– Пойдем на диван, – предложил Женя.
Таня молча обхватила его голову и уткнулась лицом в волосы. Женя чувствовал нежные, почти воздушные прикосновения губ; руки его поползли вниз, разглаживая платье, пока наконец не добрались до границы, отделявшей ткань от горячего, чуть влажного тела. Задержавшись на секунду, они медленно двинулись обратно, забираясь, как казалось Жене, под мертвую змеиную кожу – туда, где находится нечто нежное и трепетное, еще не успевшее огрубеть в борьбе с налоговыми инспекторами. И это нечто уже покрылось мурашками, предвещающими удовольствие… но тут задребезжал телефон.
– Блин!.. – Женина рука упала, безжизненно повиснув у самого пола.
– Пойди, послушай.
Женя подумал, что так она командует у себя в бухгалтерии, но он-то не ее подчиненный!
– Я никого не жду, – он прикрыл глаза, пытаясь вернуть прежнее состояние.
– Вдруг что-то важное, – Таня отстранилась, обдернула платье, и Жене ничего не оставалось, как подняться, разрушая зарождающуюся идиллию. Трубка валялась в комнате, поэтому он поплелся туда, демонстративно шаркая тапками.
– Слушаю!
Тане показалось, что он добавит «…пошли вы все!..» Но в комнате было тихо, и только шум дождя, обволакивал сознание своей монотонностью.
– Но подождите, Настя, – наконец произнес Женя, то ли жалобно, то ли растерянно, – забыл я про этот 1610 год. Разве оно так уж важно?.. Я ж все-таки вставил туда книгу!.. Почему неправда?.. Я понял – Муза Алексеевна недовольна… Да… да… Не будете ничего заказывать? Так же нельзя!.. Да, до свидания…
– Что-то случилось? – Таня вошла в комнату.
– Бред какой-то… – Женя пристально смотрел в пол, и чувствовал, будто ему перерезали самую важную артерию, и теперь жизнь резкими толчками уходит из него – скоро, наверное, останется одна пустая, никому не нужная оболочка…
Мимо Тани он прошел в кухню и остановился у окна.
– Жень, что случилось?
Он перевел взгляд на девушку и вдруг понял, что больше поговорить ему не с кем; что она осталась последним мостком, соединяющим два мира – мир, построенный для него «рыжей», и мир обычных людей, который существует совершенно отдельно.
Сначала он изгнал из своего мира Вовку Царева, превратив в персонаж, а, в конце концов, и вовсе выкинул его из романа (то есть из той жизни, которой жил в последнее время); потом разругался со Славкой, хотя именно той рыбалке обязан знакомству с «рыжей»; потом сами собой растворились в небытии коллеги по бывшей работе. Его мир населяли порождения «рыжей», но, судя по Насте и Кристине, они все-таки вернулись в мир людей, а он остался. В какой-то миг Жене стало страшно, что Таня, вдоволь насытившись его молчанием, тоже уйдет – тогда останется только бежать в магазин за водкой, и сегодня, и завтра… короче, пока пальцы не нащупают дно коробки, стоящей на верхней полке шкафа…
– Жень, что случилось? – повторила Таня.
– Понимаешь… – Женя присел на подоконник, – только, пожалуйста, не встревай со своими комментариями! То, что я говорил про машину времени – правда. Сам я никогда не видел этой штуковины и даже не представляю, как она выглядит, но знаю людей, которые ею пользовались. Из того, что они видели в Египте, фактически и получился роман. В издательстве его приняли «на ура» и заказали новый; выдали тему… но я не могу управлять этим чертовым путешественником во времени, да и связь с ним уже потеряна. Тогда я начал копаться в книгах; нашел кучу интересного, но, оказывается, написал, не так и не о том…
