Как Эдвард и говорил, они оказались в спальне. Вышли из такого же шкафа, по всей видимости, предок императора не слишком отличался воображением, или просто не считал нужным оригинальничать.
– Переодеваться будешь? – поинтересовался Джон у друга, тот мотнул головой:
– Потом. Время сейчас дорого.
Полковник кивнул.
– Почему бы вам просто не заявить о своем прибытии? – Эмбер наконец решилась задать этот вопрос. – Тогда не пришлось бы устраивать эту игру в шпионов.
– Потому что авария – не случайность, и мне очень хочется посмотреть на лица тех, кто сейчас находится во дворце.
– Думаете, заговорщики себя выдадут?
– Как верно заметила ваша дочь, мои подданные не слишком хорошо играют в карты. Селл, блокируй любую связь в радиусе одной мили от дворца.
– Сделано!
Эдвард вышел и, уже не таясь, направился к гостиной. Он не стал оборачиваться, но знал, что Эмбер Дарра следует за ним. Он стиснул зубы, пытаясь сохранить трезвость ума. Удивительное дело, но эта хрупкая блондинка вызывала в нем нешуточные страсти. Особенно если вспомнить, что сейчас на ней нет белья…
Он запнулся и едва не упал, выпрямился, из-за плеча взглянув на виновницу его бушующих гормонов.
«Закрой глаза и думай об Альвионе!» – мысленно приказал император самому себе. Помогло мало. Выдохнув, он продолжил свой путь.
– Стой! – Стражник, несший караул у дверей, попытался преградить путь, его напарник внимательно взглянул на императора и выпучил глаза: – В-ваше…
– Тихо, – приказал Эдвард, подходя к дверям. – О моем появлении не распространяться. Селл, трансляцию!
Гул голосов между тем стал громче, а потом и вовсе распался на отдельные слова.
С волнением Эмбер вглядывалась в голографическое изображение, выведенное на стену. Принцесса Фелиция замерла у балконной двери и с негодованием взирала на стоящих перед ней мужчин. Алекс заметно не было, но Эмбер знала, что дочь там, за проклятой дверью, которую ей не позволили распахнуть.
– Флаер найден в зоне крушения, тел в нем не обнаружено, – уверенно и даже с каким-то чувством превосходства (непонятным, но ярко выраженным) докладывал мужчина в военной форме.
– Любопытно, почему в моем дворце люди, которых я не знаю? – проворчал Эдвард.
– Можно предположить, что его величество был захвачен, – продолжил военный, даже не догадываясь, что вызвал достаточно бурную реакцию монарха, но со снисхождением глядя на министров, непозволительно похожих на заквохтавших куриц.
– Это Альянс! – патетически воздевал руки к небу министр юстиции. – О, бедный наш император. А все эта женщина!
– Скорее, Свободные миры, – с тщательно отмеренной горечью в голосе отвечал ему министр иностранных дел.
– И почему ему в голову не приходит, что мы просто-напросто отступили? – возмутился император. – Хорош бы я был, если бы меня было настолько легко захватить.
– Задержать механика, повредившего флаер, к сожалению, не представляется возможным. – Переждав возгласы членов кабинета министров, продолжил докладывающий.
И снова стенания, от которых Эдвард морщился.
– Почему? – прорвался через гвалт спокойный, ледяной голос Фелиции. Сухие глаза, прямая спина, руки за спиной – то ли чтобы не показывать, что они дрожат, то ли чтобы не надавать пощечин совету министров в полном составе. А рядом с ней, в точности копируя позу сестры императора, стояла Алекс. Сердце Эмбер пропустило удар. Дочь была бледной, но держалась.
