Хотя чего только не бывает на белом свете.
Вот каковым размышлениям предавался Володя, которого все-таки немного потряхивало. Нервы, нервы, господа.
– Все от нервов, как говорят медики. И мигрень эта паршивая наверняка тоже от них, – подумал мужчина, который боролся с ней уже два года.
Почти с того самого момента, как он из штатов вернулся.
За ноутом последовали вещи, необходимые, как полагал Владимир, для жизни в селе. Двое пар поношенных, но крепких джинсов, три свитера, дождевик.
Поскольку на дворе стояло лето, даже такое специфическое, как в этом году, никаких вещей мужчина больше не привез.
А лето действительно стояло, совсем не похожее на нормальное.
Нормальное – это когда тепло стоит месяц, другой.
А нынешнее – неделю жара, десять дней холодина и дожди проливенные.
Не то чтобы Володя был так уж зависим от этаких сюрпризов погодных, честно сказать, он их раньше редко когда и замечал, но погреться в лучах солнышка любил.
Хотя, с этими мигренями, пожалуй, что и приобрел метеозависимость.
Частенько Вова вспоминал свое детство, в котором однозначно трава была зеленее, солнце светило ярче и грело дольше, и, колбаса была колбасой.
И мороженое! Мороженое было мороженым.
Наш физик-теоретик, который просто не мог быть никем другим, мороженое любил как редко какой мужчина, и разбирался в нем также хорошо, как и в теоретической физике.
Тут Володя затряс головой, пытаясь таким образом отвлечь свои мысли от любимого продукта, потому как в такое время его точно не найдешь, да и с селом по утру надо познакомиться.
– Решено! Вот умоюсь с дороги, и сразу в кровать, – объявил мужчина, и направился умываться.
Однако умыться так сразу не удалось. И не так сразу тоже.
Вода просто отказывалась литься из крана, и, несмотря на наличие душевой кабины, толку от нее был ровный ноль.
Володя плюнул с досады, и, скинув подмоченные дождиком кроссовки, натянул старые дядины резиновые сапоги.
С неохотой вышел на крыльцо и в удивлении замер.
Дождь, который все это время нудно лил, заменяя календарное лето натуральной осенью, прекратился. Над землей стояла дымка, и воздух был напоен такими ароматами, что у непривычного горожанина закружилась голова.
Закружилась, и мужчина ухватился за косяк, уже готовясь к очередному приступу. Однако, к его глубокому изумлению, никакого приступа не последовало. Толстая злая игла со всего размаху не проткнула оба виска, как это бывало обычно, вызывая тошноту и желание просто лечь и помереть.
Вовсе нет.
Головокружение постепенно прекратилось, и Володя открыл глаза, все еще придерживаясь за дверь.
А потом решительно ступил в окружающий его необычный мир, вдыхая непередаваемые запахи. Мир встретил его недовольным кваканьем лягушек, прыснувших из-под сапог, и напугавших бравого физика до смерти.
Он схватился за сердце, высказался, как обычно в таких случаях высказывается любой русский человек, независимо от степени образования и общей культуры.
Словесная формула, веками используемая в быту, помогла.
– Брысь! – даже крикнул Володя вслед лягушкам, которые издевательски квакнули и бодро поскакали к ближайшей луже, не сильно-то и испугавшись нового хозяина.
А Володя отдышался, постоял на этаком воздухе минуту-другую, и все-таки повернул назад.
– Темно. Кто его знает, что там еще под ноги попадет, – подумал мужчина, который был далек от разного рода жителей окружающей среды.
