Вдруг я услышал сначала какую-то возню, затем крик Славы. Это точно она кричала! Причём как-то сдавлено, как будто ей рот закрывали. Я выскочил из машины и рванулся в подъезд. Квартиру было найти не сложно. Из-за обшарпанной двери слышен был скандал. Я постучал. Сам не услышал свой стук. Ударил дверь ногой. Она была настолько старая и ветхая, что без проблем слетела с петель.
Картина, которая открылась моим глазам, вызвала во мне зверя. Из закрытой двери комнаты стучала женщина. Видно, её намеренно закрыли. Она там билась в истерике. В прихожей какой-то пьяный мужик рвал на Славе её кофточку, пытаясь оголить грудь. Она как тигрица сопротивлялась.
Я, не теряя времени на слова, оторвал эту мразь от девушки и вмазал ему в живот, а потом в рыло.
– Ты чё делаешь? Я ей новую жизнь открыть хотел! – пьяное чмо еле ворочило языком.
Я не считал нужным отвечать. Снова перекатил ему по морде. И ещё. И ещё.
– Что происходит? – из кухни вышел второй, такой же пьяный мужик.
– Слава, это кто? – обратился я к сидевшей на полу девушке.
– Папа, – еле слышно сказала она.
– Ах «ПАПА»!!!!!!
Я пару раз врезал по морде так называемому папе и, схватив его за грудки, прошипел:
– Ещё раз ты или кто-то из твоих дружков её тронет, приду и кишки тебе выпущу, «ПАПА».
Схватил Славу за руку и потащил за собой. Она сопротивлялась.
– Если тебе нравилось, зачем орала? – в порыве злости выдал я.
– Да что ты понимаешь? У меня там мама! – вырвав свою руку, выкрикнула девушка.
– Стой здесь, – приказал я и пошёл назад в квартиру.
– Богдан, возьми мне что-нибудь из одежды, – услышал я в спину, но не обернулся.
Я боялся смотреть ей в глаза. Мне было стыдно за весь мужской род. Пьяные мрази! Это до каких чёртиков надо напиться, чтобы собственного ребёнка подставить собутыльнику?
Когда я влетел назад, то эти животные ещё сидели на полу. Женщина в закрытой комнате притихла. Я, пройдя мимо, открыл дверь. Она как испуганный зверь сидела в слезах, забившись в угол.
– Вставайте. Славе возьмите что-нибудь, – я кинулся к старому шкафу.
– Ты кто? – спросила женщина.
– Если Вы сейчас же не встанете, то я Вас силком поволоку! – я не просто был зол, я был в бешенстве.
Как можно жить вот с этим животным. У женщины на лице были застарелые синяки.
Она меня послушалась. Взяла какую-то тряпку. Она что хочет, чтобы дочка это надела? Ладно, разберёмся. Я собрал Славкины учебники, туда же сунул эти тряпки, протянутые женщиной, и мы вышли.
– Сука! Домой лучше не возвращайся, – зло шипел нам в след «папа».
Когда они сели на заднее сиденье в машину, я достал телефон и позвонил бабушке.
– Ало, ба, помнишь, ты хотела комнату сдавать? Славе с её мамой жить сейчас негде. Я сам оплачивать буду,– мы не слышали, что ответила бабушка. – Хорошо. Уже едем.
– Спасибо, – поблагодарила мама. – Оплачивать мы сами будем. Только первый взнос через неделю.
– Приедем туда, с бабулей обсудите, – обрубил этот разговор я.
Когда мы приехали, уже их комната была готова. Пригласив пить чай своих жильцов, бабуля меня проводила. Уже было поздно, и действительно пора было домой.
Мать ждала меня внизу.
– Богдан, присядь. Я хочу с тобой поговорить.
– Не о чем, – я хотел пройти мимо.
– Пойми меня, сынок, отца нет постоянно дома, а я живой человек…… – она плакала.
– Я не желаю всё это слушать, – обрубил я. – Если ты переживаешь, что я тебя сдам, то не парься.
– Богдан, прости меня. – слёзы текли по её щекам.
