Сидевший на руках у Нины внук вдруг внятно и четко сказал: «Да». Идущая рядом со свекровью Валентина, услышав, что сказал сын, даже расплакалась. Женщина сердцем почувствовала, что муж вернется домой с наградами и почестями.
Электричка на Калининград была битком набита пассажирами. Но они пришли на вокзал заблаговременно и сумели занять удобные места. Разместившись на сидениях, они с хорошим настроением тискали Андрея, а тот отталкивал тянущиеся к нему руки и постоянно протягивал свои ручонки к Марии. Девочка усадила малыша к себе на колени и всю дорогу рассказывала ему сказки, читала стихи, показывала в окне мелькающие дома, леса и реки. Какое-то время мальчик проявлял ко всему происходящему интерес, а потом уснул у нее на руках.
– Давай малыша мне, – протянула Руки Нина Николаевна, – вижу, ты от него уже устала.
– Да что вы, Нина Николаевна, считаете меня за маленькую. Мне ведь уже четырнадцать лет. Я спортом занимаюсь, призы завоевываю по бегу. Правда, чемпионом школы не стала. Валька Харламов бегает быстрее.
– Наша Машенька дружит только с мальчиками, Валькой и Тарасом, – пояснила Екатерина Федоровна, – среди девочек подружек у нее нет.
– А что здесь удивительного? – пожала плечами Нина. – Они ведь с детского сада вместе. К тому же оба мальчика из семей военных. Вот она и почувствовала, что они ей помогают, защищают ее. Одним словом, стали родными людьми. Ко всему эти ребята очень хорошо учатся.
Прошло достаточно много времени с того дня, когда Нина Николаевна получила от сына из Афганистана последнее письмо. Возвращаясь с работы, она брала на руки внука Андрея, заходила на кухню и, вглядываясь в лицо невестки, пыталась угадать ее мысли. Валентина очень переживала за мужа, но старалась всем своим видом показывать, что все хорошо и она как никогда спокойна. Но спокойной она была на людях. Ночью, когда засыпал сынишка, женщина часами смотрела на личико ребенка, стараясь уловить схожие с мужем черты лица. Всякий раз она приходила к мысли, что Андрюшка – копия своего отца. Она тихонько прижималась к спящему малышу и, стараясь не разбудить ребенка, давала волю слезам.
В другой комнате квартиры велась более активная работа. Нина Николаевна в своей спальне, намотав на оконный карниз медную проволоку и приспособив ее в качестве антенны к старенькому приемнику «Октава», пыталась хоть что-нибудь разобрать из сообщений радиостанции «Голос Америки» относительно событий в Афганистане. Из-за сильных помех в эфире услышать довелось не многое. Диктор сообщал: «Советские оккупационные войска ведут кровопролитные бои с моджахедами на северо-востоке провинции Газни. Под натиском афганских войск русские отступают, неся огромные потери в живой силе и технике».
Прослушав несколько раз запрещенные передачи «вражьего голоса», Нина Николаевна открывала атлас мира, находила Афганистан и принималась отыскивать на карте город, в котором шли бои. Однажды, заснув перед самым утром, она увидела сон, который едва не стоил ей инфаркта.
А приснилась Нине Николаевне, будто пришла она к холмику свежей могилы ее свекрови, на похороны которой в свое время ей не довелось съездить. Приблизившись, увидела на земле слегка привядшие цветы, а на огромном деревянном кресте – фотографию своего сына. Он был в белой суворовской форме, в фуражке, на околыше которой вместо красной звезды красовался крест. Из-за этого фуражка стала похожей на головной убор медицинской сестры в первую мировую войну.
