Введение в закон термина “государственная измена” неизбежно приведет к тому, что в одном Кодексе, а возможно даже в одной статье, определение “государственный” будет иметь различные, по существу противоположные, значения, что, по нашему мнению, совершенно недопустимо[94].
Заметим попутно, что иностранные термины, которые традиционно, но далеко не точно переводятся на русский язык как “государственная измена”, в оригинале зачастую имеют совершенно иной оттенок. Так, по-английски это понятие звучит как “high-treason”, по-немецки – как “Hochverrat”, что при буквальном переводе в обоих случаях можно передать словами “верховная”, “главная” или “высшая измена” (ср. выражение “вышняя измена” из “Наказа” Екатерины II). В разделе 3 ст. III Конституции США аналогичное преступление именуется “изменой Соединенным Штатам”[95]. Это, с нашей точки зрения, тоже подтверждает отсутствие оснований реанимировать устаревший, давно у нас в стране не применявшийся и неточный термин “государственная измена”.
На основании изложенного состав, предусмотренный ст. 246, предлагаем назвать “изменой государству” или “изменой Российской Федерации”, что, на наш взгляд, более точно указывает на направленность преступления и позволяет избежать некоторой двусмысленности термина, содержащегося в проекте УК…
Иначе, по нашему мнению, чем это предлагается в проекте УК, должна решаться проблема субъекта измены государству (измены Российской Федерации), к которой в настоящее время необходим новый подход. В частности, с нашей точки зрения, в нынешних условиях нельзя больше рассматривать это преступление как деяние, совершаемое исключительно специальным субъектом – гражданином Российской Федерации.
Прежде всего это вызывается сложностью определения гражданства того или иного лица и объема его обязанностей по отношению к различным государственным образованиям, возникающим на месте бывшего Союза ССР, а также введением в Российской Федерации институтов двойного и почетного гражданства…
Во-вторых, вызывает сомнение, насколько соответствует международным обязательствам нашей страны закрепляемое в ст. ст. 246 и 247 проекта положение, согласно которому за одни и те же действия (за шпионаж) граждане России несут более суровую ответственность, чем иностранные граждане или лица без гражданства[96], хотя за весьма близкое по объективной стороне преступление – промышленный шпионаж (ст. 185), да и за все остальные преступления против государства (ст. ст. 248–251) проектом предусматривается одинаковая ответственность для всех лиц, независимо от их гражданства.
Даже для участия в заговоре с целью захвата власти (ст. 248), который традиционно рассматривался и рассматривается по действующему УК РСФСР как одна из форм измены Родине, проект не устанавливает подобных ограничений.
Нельзя принимать безоговорочно и высказываемые иногда соображения, что к иностранным гражданам, занимающимся шпионажем против нашей страны, следует относиться с меньшей строгостью, так как они якобы действуют при этом из патриотических соображений. Анализ рассмотренных судами уголовных дел на шпионов-иностранцев показывает, что подавляющее большинство из них собирали сведения не для той страны, гражданами которой они являлись, а для какой-либо иной державы. Что же касается лиц без гражданства, то к ним приведенная точка зрения вообще никакого отношения не имеет.
