Государственная измена - страница 72

Канонизация Царственных Мучеников Русской зарубежной церковью явилась огромным событием не только для наших соотечественников за границей, но и прежде всего для истинно православных людей в самой России, среди которых почитание царской семьи никогда не прекращалось.

Событие это стало началом нового духовного этапа в жизни страны, первой ступенью к покаянию Русского народа за то, что он попустил иноплеменникам «умучить своего царя». «Грех цареубийства, происшедшего при равнодушии граждан России, народом нашим, не раскаян. Будучи преступлением и Божеского, и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном самосознании».[160] Прославление Царственных Мучеников способствовало возрождению русского национального сознания.

Относительное усиление роли Православной церкви в духовной жизни русского народа вызывало беспокойство антирусских, космополитических сил как в России, так и на Западе. Делается все, чтобы придать русскому Православию протестантский характер, превратив его в одну из декоративных, псевдохристианских религий, пронизанных масонско-экуменическим духом, какими в Европе и Америке стали, например, католицизм, лютеранство, кальвинизм.

Западные центры целенаправленно всяческим образом поощряют любые ростки протестантизма, экуменизма и религиозного реформаторства в среде русского духовенства.

В 60-е годы протестантское движение было отмечено такими именами, как священники Н. Эшлиман и Г. Якунин (впоследствии расстрига). Они выступали с письмами, переполненными развязными, несправедливыми и провокационными обвинениями по адресу Патриарха, епископата и духовенства Русской церкви. Письма эти с помощью западных спецслужб и средств массовой информации широко распространялись по всему миру, служили целям клеветнической кампании против России и иерархии Русской православной церкви, вносили раздор в среду духовенства.

Серьезный вред незыблемым основам православного вероучения наносили религиозные реформаторы – экуменисты, имевшие тогда серьезную поддержку в лице митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова), ставшего одним из президентов Всемирного совета церквей, насаждавшего экуменический дух в среде русского духовенства. Верно служа целям масонско-экуменических кругов, этот иерарх даже скончался в 1978 году в Ватикане, на приеме у папы римского. Продолжателем экуменического дела митрополита Никодима стал один из руководителей ОВЦС священник Виталий Боровой.

Наиболее последовательным выразителем экуменического реформаторства был священник А. Мень, еврей по национальности, по собственным словам, никогда не забывавший «о той ответственности и призвании, которые возлагает на меня принадлежность к Израилю».[161] Мень открыто заявлял, что «русская православная дореволюционная литература не всегда понятна нынешним читателям…» и что «не следует страдать ностальгией прошлого». Вместо «устаревшей» православной литературы нужно создавать новую на современном языке. Вместо традиционных основ Православия Мень предлагает собственную трактовку христианского вероучения, модернизируя его в протестантском и католическом духе. В книге Меня «Сын Человеческий» Бог – некое универсальное, одинаковое для всех конфессий существо, вроде Универсального Архитектора Вселенной у масонов. Мень объявляет шовинистами всех противников экуменического движения, уравнивающего правоту Православия с отпавшими от истинной веры другими христианскими конфессиями. Экуменический реформатор настаивал на отмене почитания некоторых русских святых, канонизацию которых он считал следствием «средневекового антисемитизма».