Государственный канцлер А. М. Горчаков и решение сахалинского вопроса - страница 14

Буссе в марте передал айнам, что все нуждающиеся могут приехать в Муравьёвский пост и получить безвозмездно крупу и горох.

Хорошие отношения сложились с японцами, оставшимися на зиму в своей фактории. Это были простые люди, оставленные на зиму для охраны имущества. Они смогли убедиться в дружественных намерениях русских, желавших установить добрососедские отношения. Всё происходившее в посту японцы детально описывали и отправляли с донесениями князю Мацумаэ на о. Хоккайдо.

Многое в отношениях между Россией и Японией зависело от успеха дипломатической миссии вице-адмирала Е. В. Путятина. 9 августа 1853 года эскадра Путятина стала на рейде японского порта Нагасаки. Переговоры шли трудно, с восточной медлительностью. Обсуждать конкретные вопросы японские полномочные не спешили и просили дать им время на изучение русского проекта договора. Путятин ответил согласием и предложил очередную встречу провести весной 1854 года на Южном Сахалине, в селении Томари-Анива.

В начале апреля 1854 года на юг Сахалина начали прибывать японские рыбаки. 13 апреля четыре японских судна появились в Томари-Анива. Вместе с рыбаками на них прибыли и офицеры с солдатами. Намерения японцев были не ясны, и чтобы сразу определить отношения, Н. В. Буссе приветливо встретил приехавших, но в беседе с японскими старшинами заявил, что он не допустит прибытия более 20 офицеров, и некоторого числа солдат в качестве офицерской прислуги. Их прибытие он тоже расценивает, как необходимость свиты для начальства, которое будет вести переговоры с Е. В. Путятиным, но размещение японского войска и пушек он не допустит [89]. После прихода японских судов были приняты меры по защите поста. Из второй казармы люди перешли ночевать за ограду, орудия были заряжены картечью. Кроме часовых на башнях, были поставлены часовые при орудиях. Ночью ограда освещалась фонарями.

Для подкрепления поста вот-вот должны были подойти суда. Наконец 29 апреля подошёл первый русский корабль. Это был корвет «Оливуца» [90] из эскадры Е. В. Путятина, прибывший из Императорской гавани. Командир корвета Н. Н. Назимов [91] привёз деловые бумаги, сообщавшие о начале войны с Англией, Францией и Турцией, и печальную весть: во время зимовки в Императорской гавани умерло 29 человек. На корвете прибыл в помощь офицерам Муравьёвского поста Д. И. Орлов, посланный сюда Г. И. Невельским. 8 мая корвет «Оливуца» ушёл для защиты Камчатки в Петропавловск. 15 мая к Муравьёвскому посту подошёл транспорт «Байкал», идущий из Петропавловска с запасами для Амурской экспедиции. Уже 19 мая он снялся с якоря. У мыса Крильон «Байкал» встретился с транспортом «Николай» и «Иртыш», направляющимися в Муравьёвский пост. Приход русских судов был как нельзя кстати. Несмотря на запрет Буссе, японцы посылали на Сахалин новый отряд. 17 мая в бухте Томари-Анива высадилось 46 человек.

Международное положение к этому времени ещё больше осложнилось. В условиях войны с Англией и Францией, когда в тихоокеанских водах крейсировала объединённая англо-французская эскадра, новая встреча с японскими представителями для переговоров в селении Томари-Анива не могла состояться. 25 мая Путятин послал в Муравьёвский пост транспорт «Князь Меншиков» с письмом Н. В. Буссе. В нём сообщалось: «По известиям, полученным мною с последнею почтою, Россия находится в войне с Англией и Францией. Начальникам, крейсирующим в здешних морях отрядов этих двух держав известно о сношениях наших с японцами, и в Нагасаки им сообщат об Анивском нашем посте. Вверенное вашему высокоблагородию укрепление, ни в каком случае не в состоянии противоустоять целой эскадре судов, и поэтому я бы полагал, что теперь не следует держать судов наших в Анивском заливе, и самое укрепление предпочёл бы на время упразднить и перевести в Императорскую гавань.