Государство Двоих, или Где соединяются параллели - страница 16

В руках Юры появился лист бумаги и карандаш, и он начал рисовать этапы операции, о которой шла речь в Верином докладе. Юра объяснил сначала анатомию данного участка, за три минуты изобразив в трёх проекциях операционное поле, затем перешёл к технике выкраивания лоскута, потом стал рассказывать о своей практике: сколько он делает операций, какие применяет методики, какие получает результаты. Вера слушала, затаив дыхание: всё, что он говорил, было безукоризненно верно и изложено абсолютно точно. Возникало вопросительное ощущение: как она сама до этого не додумалась? Почему она до сих пор что-то делала не так, как говорит ей сейчас этот незнакомый человек?

Тем временем в его речи стали навязчиво преобладать личные местоимения: «Я делаю», «Я оперирую», «Я придумал», «Мне сначала понравилась концепция такого-то, но потом Я переделал…», «Моя практика»…

«Прямо как в песне „I, Me, Mine…“ – я, мне, моё…» – подумала Вера.

– А вот эту операцию у вас делают? Нет? А я делаю, но мне не понравилось, как один из её этапов описан в руководстве Смита, и я придумал по-другому, – и так далее в том же духе.

Вера не знала, как реагировать. Вначале она пыталась вставлять свои комментарии, но вскоре бросила это занятие и вся превратилась в слух. Очевидно, что ничего нового она не могла сказать этому человеку, а вот он мог рассказать ей о многом. И она молчала и слушала, молчала и слушала… «Он либо самовлюблённый, самопоглощённый, надменный тип, либо действительно уникальный и даже гениальный хирург», – думала Вера, и чем дальше слушала, тем более склонялась ко второму варианту, несмотря на жизненный опыт, который подсказывал, что представители первого вида в природе преобладают.

Когда Юра закончил свой рассказ и впервые заинтересовался реакцией собеседницы (точнее – слушательницы), ему пришлось отстраниться от Веры на целый шаг, поскольку за время монолога он, увлёкшись, непозволительно близко придвинулся к ней. Вера не торопилась выразить свою реакцию. Больше всего ей хотелось взять Юру за руку и сказать «спасибо», а ещё сказать, что она никогда не встречала человека, столь компетентного, умного и понимающего в своей специальности. Вместо этого она произнесла:

– Это очень интересно. С лоскутом я, видимо, поменяю технику. Всё остальное надо обдумать, поскольку для нас это новые вещи, и мы их в практике пока не применяем.

– Конечно, не применяете. Даже в Америке их не применяют. Здесь тоже только единицы понимают, как и что следует делать. Но я тебе расскажу, как лучше, и ты будешь первой в России, кто будет делать всё правильно. А мне будет приятно, если у тебя будут лучшие результаты, тогда и пациентов будет больше, и денег сможешь заработать. У вас ведь зарплаты маленькие? Сколько ты получаешь?

Разговор менял русло каждую минуту. Вера обладала достаточной быстротой мысли и потому привыкла свою речь слегка притормаживать, чтобы собеседники поспевали за ней. В разговоре же с Юрой всё было наоборот: Вере приходилось напрягать свой мозг и учиться вовремя «переводить стрелку». Юра изливал на неё ушат за ушатом концентрированной информации. Вера едва успевала прийти в себя от предыдущего «окатывания», как нужно было принимать новую порцию. Удивительно, но при всей необычности происходящего Вере это невероятно нравилось. Нравилось всё: и темп, и интонации изложения, и точные, как будто по линейке вымеренные жесты, которые были особенно удивительны в сочетании с эмоциональностью речи, и то, как собеседник близко придвигал своё лицо к её лицу, как он сощуривал свои необычные, напоминающие восходящее солнце, глаза.