Государство Двоих, или Где соединяются параллели - страница 3

Такой поворот судьбы Юра переживал тяжело, но, к счастью, недолго. Он отправился в Комитет здравоохранения и попытался выяснить, есть ли возможность перераспределиться хотя бы в городскую интернатуру. Однако его нежелание работать в глубинке вызвало бурю праведного негодования председателя Комитета. Юра ушёл, не получив ответа на свой вопрос, но зато выслушав лекцию о том, как почётно работать на благо страны, вскормившей и обучившей тебя. Вечером он уже сидел в библиотеке и читал Трудовое законодательство, одна из статей которого гласила, что если младший из супругов заканчивает институт и становится специалистом, его можно распределить только по месту работы старшего супруга.

Через неделю на выпускном вечере он познакомился с подругой своего приятеля – выпускницей строительного института. Она была на год его старше и уже год как работала в Новосибирске. Отзывчивая девушка вошла в положение неотразимого юноши и в тот же вечер с благословения приятеля они решили зарегистрировать брак. Единственным её условием было не сообщать об этом её матери. Того же, впрочем, хотел и Юра. Через месяц они расписались в районном ЗАГСе, и на следующий день Юра стучался в знакомую комитетскую дверь, только уже не с глупыми вопросами, а со свидетельством о браке и заявлением в руках.

Можно себе представить реакцию председателя Комитета. Брызжа слюной, тот вспомнил все прегрешения сынов Израилевых в мировой истории, но заявление был всё-таки вынужден принять. Вскоре Юра получил новое место работы. Однако Родина оказалась по-иезуитски изощрённее еврейского юноши: это был фельдшерский пункт в восьмидесяти километрах от Новосибирска, сущая дыра. Претензий, однако, быть не могло – административно эта дыра относилась к городу.

Вышло так, что Юрина борьба за справедливость вывела его к той же линии старта, с которой он начинал, но уже закалённого и готового к дальнейшей борьбе. Фиктивный брак закончился настоящим разводом: ребята «потеряли» свои паспорта и получили новые, чистые и красивые.

В Новосибирске доказывать уже было нечего и некому. Демонстрировать Родине свою профпригодность он решил в Риге. Столица Латвии была наиболее западным и в прямом, и в переносном смысле городом Союза. Они собрались туда с приятелем – таким же отчаянным парнем из строительного института. Мама, благословляя сына, достала из комода скопленные за многие годы сбережения – пятьсот рублей.

Итак, они ехали в своё «светлое будущее», которое уже не имело ничего общего со «светлым будущим советского народа». Первое, с чем они столкнулись в Риге, когда попытались найти работу, это необходимость рижской прописки. Пустяк, казалось бы, но без него можно было забыть о трудоустройстве. Прописка стоила им аккурат пятьсот рублей. Остались жалкие крохи, которые они разделили на ещё более мелкие части и тратили их на батон и бутылку молока в день.

Поселились они в сарае, безвозмездно предоставленном чьими-то приятелями, в пятнадцати километрах от города. По утрам, прежде чем приступить к дневным заботам, приходилось разбивать корку льда в умывальнике и соскребать иней с оконного стекла. Чтобы хоть как-то согреться, они включали на ночь электрообогреватель, но он требовал слишком много электроэнергии, и розетка начинала через два часа плавиться. Засыпая, ребята каждый раз гадали, что произойдет к утру – умрут ли они от холода или сгорят вместе с заиндевевшим сараем. Так долго продолжаться не могло, поэтому единственным занятием в дневное время был поиск работы.