Государство Двоих, или Где соединяются параллели - страница 35

За свою жизнь я узнал многих женщин, но они не понимали, что со мной происходит. Поначалу им нравилась моя энергичность, но мы быстро расставались. Они не выдерживали темпа, и я не винил их за это. Я не был нормальным в их понимании. И вот появилась Таня. Таня была первой, которая сказала, что дело не в нормальности, что просто я лучший и что она гордится мной. Я никак не мог ей поверить, потому что до этого слышал в свой адрес совсем иные высказывания. Да я и привык ощущать себя другим. И самое главное, я знал, что достигнуть совершенства невозможно. Я научился не ждать понимания и признания, но мне было очень лестно, что Таня искренне так думала и искренне восхищалась мной. Поэтому мы вместе уже так долго. К сожалению, она давно не говорила мне, что «гордится» мной. Теперь она всё чаще на меня обижается. Думаю, она надеялась, что моя неуёмность – временное явление и всё пройдёт, когда мне удастся достичь задуманного.

Она поехала за мной в Америку, хотя у неё и не было личного повода для отъезда; она переезжала со мной с места на место, потому что так нужно было мне; и она практически одна вырастила нашего сына. Она столько всего сделала для нас! А я всё тот же и не могу измениться.

Вот ты говорила мне сегодня об одинаковости дней и о том, как это убийственно грустно, а я тебе возражал. А ты знаешь, что самое забавное? Что я с тобой согласен. Я пытался выступить оппонентом, но я согласен, чёрт возьми. И до сих пор всё делаю, что от меня зависит, чтобы мой следующий день не был тупым повторением предыдущего, чтобы в нём был свой, особый смысл. Это всё реже получается, но по причинам, уже не зависящим от меня. Самое неприятное, что чувство подсасывания не прошло ни с возрастом, ни с переменой мест и продолжает мучить меня до сих пор. Я так и не смог заполнить эту пустоту – каждое утро она неизменно заставляет меня вскакивать и бежать куда-то. А чтобы знать, куда бежать, мне приходится постоянно думать. И это замкнутый круг, – Юра помолчал несколько секунд. – Ко всему прочему, год назад со мной произошла одна необычная история.

Теперь он замолчал надолго.

– Ты мне её расскажешь? – осторожно поинтересовалась Вера.

– Видимо, да, – едва заметно улыбнулся Юра. – Но сначала предыстория, о’кей? Я всегда рассказываю своим больным, что, как и зачем я делаю. И давно заметил, что не все слушают меня внимательно. Знаешь, что удивительно? Что мало кому по-настоящему интересно, что с ним произойдёт на операционном столе. Люди не интересуются, почему врач делает так, а не иначе. Но я к этому привык. И всё равно им объясняю, поскольку это мой долг – объяснять себе и другим зачем. Как-то раз ко мне на приём пришла пациентка – женщина лет шестидесяти. Мы поговорили, я выяснил, что её беспокоит, провёл осмотр и начал ей рассказывать про цель и ход операции, которую считал для неё оптимальной. Она смотрела на меня очень внимательно – внимательнее, чем кто-либо до неё, и, как мне показалось, даже внимательнее, чем того требовала ситуация. У неё были очень пронзительные, почти чёрные глаза. Она не задавала вопросов и ни разу не взглянула на схему, которую я ей рисовал. Она смотрела только мне в глаза, так что я даже начал испытывать неловкость. Когда я закончил, она взяла меня за руку и, не отрывая взгляда от моего лица, сказала: «Доктор Вольман, вы можете мне не поверить, но… я знаю судьбы людей. Приходите ко мне в любой день, и я расскажу вам вашу судьбу. Она того заслуживает, поверьте». Когда она ушла, мне долго было не по себе. Я вообще не верю никаким гадалкам, мне чужда мистика, я всегда считал это надувательством. Поэтому я не хотел идти к ней, но при этом ни минуты не сомневался, что пойду. Ты будешь смеяться надо мной, но я действительно отправился к этой женщине.