Готы и славяне. На пути к государственности III-IVвв - страница 16

Федераты и букелларии составляли уникальное явление жизни империи. С одной стороны, это безвыходность ситуации в Риме в деле создания надежной армии, способной противостоять напору варваров. С другой – это раздробленность и разобщенность варварского (в том числе готского) ареала, усугубленная постоянной нехваткой продовольствия и одежды, которая вынуждала их поддерживать свое существование войнами и грабежами. Императоры были вынуждены допускать на территорию империи федератов с их вождями и разрешать военные конфликты их силами, и варварская среда давала империи некоторых выдающихся военных и гражданских деятелей (например, Стилихон, Аспар, Рицимер, император Зенон Исавриец). Однако они уже никак не были связаны со своими племенами. Часто случалось, что Римская империя, привлекая на свою сторону в качестве федератов одни варварские племена, выставляла их против других, иногда этнически близких им племен. Другими словами, с успехом осуществляла как в отношении первых, так и вторых свою политику натравливания.

В параграфе 9 Олимпиодор пишет о вторжении Радагайса (Родогайса) в Италию. По его данным, у готов, пришедших с Радагайсом, командиры назывались оптиматами. Их было около 12 тысяч, и Стилихон, победив Радагайса, включил их в свою гвардию.

В это время враги иногда очень быстро становились союзниками. Радагайс – вождь, рикс племен готов, частично алеманнов, которые в конце 405 г. вторглись в Италию, продвинувшись с Дуная. Павел Орозий (VII, 37, 5) изображает его яростным и необузданным, сравнивая с Аларихом. Радагайс, по Орозию, «язычник, варвар и сущий скиф», тогда как Аларих – христианин, по поведению гораздо ближе к римлянину: «Аларих мягок [то есть сдержан, спокоен] – из страха божия – в убийстве», Радагайс же стремился «не столько к славе или к добыче», что в глазах Орозия оправдывает войну, «сколько с ненасытной жестокостью в убийстве любил само убийство»[57].

Параграф 26 интересен тем, что очень ярко характеризует нравы верхушки готов. Сообщается, что Атаульф, когда у него родился от Плацидии сын, стал особенно привержен к дружбе с римлянами, однако Констанций же и его сторонники действовали против Атаульфа, и потому это стремление его и Плацидии осталось втуне. Когда ребенок умер, они похоронили его в серебряном гробу в одной обители около Барселоны. Затем был убит и Атаульф, в то время как он находился в конюшне, наблюдая за своими лошадьми. Кстати, убил его один из его приближенных готов, Дувий, отомстив, таким образом, за смерть своего первого господина, которого убил Атаульф. Атаульф, умирая, приказал своему брату отдать Плацидию и сохранить дружбу с римлянами. Преемником же его стал брат Сара, Сингерих, который истребил детей Атаульфа от первой жены, отобрав их силой у епископа Сигесара. Галлу Плацидию он велел, в издевку над Атаульфом, заставить идти перед своей лошадью вместе с прочими пленницами. Он правил семь дней и был убит. Владыкой готов стал Валия.

Вызывает интерес рассказ, приведенный в параграфе 27. В нем сообщается, что во время императора Констанция, когда Валерий управлял Фракией, донесли, что нашелся клад. Когда это место раскопали, то нашли три статуи, сделанные целиком из серебра. Они лежали с заведенными за спину обеими руками, одетые в причудливо украшенную варварскую одежду, с длинными волосами, обращенные на север, то есть в сторону варварской земли. После того как эти статуи были извлечены, тотчас же, через несколько дней, сначала племя готов прошло через всю Фракию, а затем не замедлили себя ждать и набеги гуннов и сарматов на Иллирик и на Фракию: «Ведь как раз между самой Фракией и Иллириком и лежали заговоренные [изображения], и было похоже, что число статуй – три – заклинало от всех варварских племен». Из этого следует, что христиане римляне, как и готы, не были чужды суеверий и язычества.