Мама и бабушка расспрашивают наперебой о Васе, об учёбе, об интернатуре, Ю-Ю успел рассказать…
– Какие отметки, Маюшенька? Диплом…
– Красный диплом, – гордо сказал Ю-Ю.
– Тьфу-тьфу! – сказала я. – Ещё один Гос, не сглазь.
Мама подала бутылку шампанского Ю-Ю:
– Илья, открой, нельзя не выпить за нашу встречу!
Бабушка принесла узкие узорчатые фужеры, тоже новые, незнакомые, при мне шампанское пили из треугольных бокалов, которые были в каждом советском серванте, теперь все знают, что надо из таких вот, овоидных…
Все эти чудесные яства на столе, я отвыкла от них, даже забыла о том, что существует чёрная икра, буженина, голубой сыр и прочие деликатесы, но, оказывается, я не скучала по ним. И по маме с бабушкой. Я так думала. А сейчас смотрю на них и понимаю, какой ошибкой было прийти сюда. Сначала сказать Ю-Ю то, что сказала, а теперь я будто в машине времени. Надо остановиться, вернуться назад к Васе, я не могу без него…
…Пришла. Пришла, за мной пришла, я знаю… Больше не отпущу тебя. Как мог отпустить? Из вины отпустил. От боли. Не могу отпустить больше…
…Боже мой, он не отпустит меня теперь… бежать надо… Как я могла с Васей так говорить? Только бы не ушёл никуда…
…Что происходит между ними опять? Ничего не забыто? А как же Вася тогда? Я не только от Ильи знаю, что Майя и Вася Метелица живут вместе все эти шесть лет. Тогда, что происходит сейчас между Майей и Ильёй?
– Илья сказал, ты на акушерство идёшь, – сказала Лида, она тоже заметила что-то сейчас между Ильёй и Майей? – Династия у нас получается.
– Это сейчас немодное слово, – сказала Майя растерянно. – А где папа?
Мы дрогнули от её вопроса. Ведь Виктор… захотел бы Виктор, чтобы ребята пришли в этот дом? Не представляю, чтобы они могли бы так же обняться и поцеловаться, как мы с Маюшей.
– Он в командировке, во Франкфурте-на-Майне, у них там партнёры.
– Да, я слышала, что завод процветает как ни один другой.
– АвтоВАЗ тоже процветает. Не наезжают бандиты? Сейчас успешные заводы или под олигархов ушли, или просто перестали существовать, – сказал Илья.
Мы с Лидой переглянулись. Мы ничего такого не знаем. Если и есть, то Виктор ничего не рассказывал, он теперь гораздо менее откровенен.
Я оглянулась на часы, часы и те совсем незнакомые висят на обновлённой богатой дубовой кухне, оборудованной так, что мне и не снилось в нашей милой кухоньке на четвёртом этаже старой «сталинки» … Мне захотелось плакать. Какая же глупость. Какая же ужасная глупость, как я могла? Что я вообще делаю? Никогда ещё бабья дурь не овладевала мной.
– Ох, полночь, пора… – ахнула я. – Надо домой.
Меня резануло это: «домой», здесь нет для неё дома… Девочка моя… была одна дочка и ту я позволила оторвать от себя. Тогда казалось правильно…
Майя встала, тоненькая, как истончала тогда, так и не пополнела.
– Жениться-то не собираетесь с Васей? Институты окончили, – спросила я.
– Собираемся, – улыбнулась Маюшка. Господи…
– Пришли бы с Васей, а, Маюша?
Мы дошли до обширной и нарядной передней, с красивым напольным канделябром, в виде какой-то нимфы с фонарём, позолоченными консолями, узорной вешалкой с позолоченными крючками. Это я ещё в ванной не была, страшно подумать… Странно, мы всегда в достатке жили, что это понесло их по золоту этом самоварному?
– Илья, ты…
– Я провожу Маюшку и вернусь, – сказал я.
– Не надо, останься, – сказала Маюшка.
– С ума сошла, ночь на дворе, куда одна-то?
