Она улыбнулась смущённо, и смотрит на меня, будто спрашивает: тебе нравится?
– Какая ты… красивая…
– И ты…
Я говорю правду: белоснежная рубашка и джинсы – вот и весь жениховский наряд моего дорогого Васи, если не считать белый букет роз, что он едва на выронил из ослабевшей руки, увидев меня.
– Неужели ты правда выйдешь за меня замуж?
Вместо ответа я его обняла, прижавшись к нему, тёплому, под этой рубашкой, стройному и гибкому, он обнял меня одной рукой, боясь второй, с букетом, помять мой наряд…
Как искрятся твои глаза.
В них неба свет и чистой воды глубина.
Как светит твоя улыбка,
Я теплее не знаю в этом мире лучей.
Смотри на меня, не отводи твоих глаз.
Смотри на меня, я боюсь оторваться
Я боюсь потеряться во тьме,
А она подступает ко мне.
Со всех сторон подступает ко мне.
Как светит солнце в этот день.
Почти как твоё лицо.
Нет ничего яснее того, что есть во мне и тебе.
Но почему я чувствую прикосновения тьмы?
Её объятия, она липнет ко мне?
Или это не тьма, а иной свет?
Тот, что вижу только я и не видит никто?
нет и нет!
Нет и нет!
Я закрываюсь от него столько лет!
Нет и нет!
Но он пронзил все покровы и нашёл меня этот свет…
Нет и нет!
Нет и нет!..
Я боюсь его или саму себя?
Где ответ?
Где мой путь?
Или пути вовсе нет?..
Наша рокерская банда криками встретила жениха и невесту, вышедших рука об руку из подъезда. Эта обшарпанная дверь и щербатое крыльцо недостойны таких эльфоподобных существ, что появились на его фоне.
– Ура, молодым!
– Ура, Малая!
– Ура жениху!
Посигналили в клаксоны, пугая кошек, брызнувших на деревья, и старух, начавших чертыхаться на нас.
Маюшка, смеясь, села бочком на сиденье позади меня. А Вася за спину Неро, я помолился про себя, чтобы, не дай Бог, ничего не произошло по дороге. Как бы старательно не уговаривал я себя, как бы не отвлекал свои мысли всеми доступными мне средствами от алкоголя до потока женщин, но не думать о том, что Маюшка выйдет сегодня за Васю и мне навсегда будет отрезана дорога к ней, кто другой, любой другой муж, но он – это навсегда и по-настоящему в истинных традициях русской жизни…
Странно, что только теперь я стал так думать и чувствовать, будто она не сделала выбора ещё шесть лет назад. Мне духу не хватило тогда расстаться с ней. Это я так думал, что не надеюсь, что у них всё закончится, не жду в засаде, а на деле?
Вот поэтому сейчас, чувствуя судороги отчаяния в моей душе, я содрогаюсь и от страха, что может что-то случится с Васей из-за того, что я хочу, чтобы его вообще никогда не было на земле…
Вот её тонкая рука, её ладонь на моём животе, она почти не прижимается ко мне, уверенно чувствует себя в седле, или не хочет мять платье, или просто не хочет плотнее обнять меня? Маюшка, я везу тебя в ЗАГС, чтобы отдать твоему Васе, тому, кого ты любишь больше меня… Больше меня…
Но, может ударить по газам и увезти тебя отсюда? Увезти от всех наконец-то. Почему я давно не сделал этого? Чего я ждал и жду столько лет?..
Я знаю чего. Чтобы она выбрала меня…
Невозможно. Глупо, наивно, неправдоподобно и неправильно. Я, оказался романтик и сентиментальный советский мальчишка, а не современный молодой мужчина, гражданин новой России.
Этот рокерский кортеж, который я никак не ожидал увидеть, произвёл впечатление. Совершенно необыкновенное. Нежная камелия, какой я знаю Майю и какой она и приехала позади своего дяди, брутального красавца, как сейчас принято говорить, в окружении других таких же мачо, на ревущих железяках, вооружённых букетами роз и гладиолусов – это незабываемое зрелище. И Метла среди них вроде и не свой, но и не чуждый, не теряется, улыбается самой светлой улыбкой, какие я только мог видеть в своей жизни. У меня захватило дух от этой ревущей компании.
