– …получить максимум питательных веществ, возможный для данной планеты. Вы всерьез считаете, что я собиралась сдавать экзамен, не зная, в чем будет состоять дело моей жизни?
– Дело твоей жизни – посвятить себя работе на благо презираемых тобой людей.
Теперь Новинья отчетливо увидела поставленную ловушку. Поздно, пружина сработала.
– Значит, вы считаете, что ксенобиолог не может работать, если не любит тех, кто пользуется плодами его труда?
– Мне безразлично, любишь ты нас или нет. Я просто хочу знать, чего ты добиваешься на самом деле. Почему ты так жаждешь стать биологом.
– Основы психологии. Мои родители умерли на этом посту, я хочу занять их место, сыграть их роль.
– Может быть. А может быть, и нет. Что я хочу знать, Новинья, то, что я должен знать, прежде чем позволить тебе сдать экзамен, – к какой общине ты принадлежишь?
– Вы сами сказали, что таковой нет.
– Невозможно. Личность определяется по обществу, к которому она принадлежит, а также по тем, к которым она принадлежать не желает. Я есть это, это и вот это, но ни в коем случае не то и вон то. Все твои дефиниции негативны. Я могу составить бесконечный список того, чем ты не являешься. Но личность, которая по-настоящему уверена, что не принадлежит к обществу, неизбежно убивает себя. Или уничтожает свое тело, или отказывается от индивидуальности и сходит с ума.
– Чистая правда, я безумна, как Шляпник[2].
– Ну нет. Не безумна. У тебя есть цель. Тебя гонит какая-то страшная волна. Экзамен ты непременно сдашь, но, прежде чем я позволю тебе сдавать, мне нужно понять: кем ты станешь? Во что веришь, чему принадлежишь, о чем заботишься, что любишь?
– Никого, ничто, ни в этом мире, ни в следующем.
– Не верю.
– Я еще ни разу не встречала хороших людей, только моих родителей, а они мертвы! И даже они… Никто ничего не понимает.
– Тебя.
– Конечно, я же часть ничего. Не так ли? Но никто не понимает никого, даже вы. Вы притворяетесь мудрым и добрым и только заставляете меня плакать, потому что в вашей власти помешать мне делать то, что я хочу…
– Заниматься ксенобиологией.
– Да. И этим тоже.
– А чем же еще?
– Тем, чем вы. Только вы все делаете неправильно, вы работаете просто глупо!
– Ксенолог как ксенолог.
– Они совершили дурацкий ляп, когда создали новую науку, чтобы изучать свинксов. Свора старых прожженных антропологов, которая надела новые шляпы и стала называть себя ксенологами. Но вы никогда не поймете свинксов, если будете просто наблюдать за ними! Они продукт иной эволюционной цепочки. Нужно разобраться в их генах, в том, что происходит внутри клеток. Нужно изучать других животных – свинксы ведь не с неба свалились, никто не может существовать в изоляции…
«Не читай мне лекций, – подумал Пипо. – Расскажи, что ты чувствуешь». И попробовал спровоцировать ее, прошептав:
– Кроме тебя.
Сработало. Холодное презрение сменилось яростным выпадом.
– Вы никогда не поймете их! Это сделаю я!
– Почему ты так взволнована? Что тебе свинксы?
– Вы никогда не поймете. Вы добрый католик. – (Сколько презрения в паре слов!) – Эти книги в черном списке.
В глазах Пипо вспыхнуло понимание.
– «Королева Улья» и «Гегемон».
– Он жил три тысячи лет назад, человек, назвавший себя Говорящим от Имени Мертвых. И он понял жукеров. Мы уничтожили их, единственную чужую расу, которую знали, мы убили всех, а он понял.
– И ты хочешь написать историю свинксов, подобно тому как Говорящий написал историю жукеров.
