Говорящий свёрток – история продолжается - страница 12

Попугай, Фенелла, и клетка с Дульчибеллой разместились на подвижной платформе. В задней её части Попугай предусмотрительно выдумал себе крепкую жёрдочку, на которой теперь чувствовал себя вполне привычно. На платформе также были предусмотрены ручки, за которые мог держаться Лётчик, крепления для миниатюрной клетки Дульчибеллы, и маленькая жёрдочка для Фенеллы. Лётчик уперся сзади, немного поднатужился, толкая и постепенно разгоняя платформу, а когда она в достаточной мере ускорилась, ловко запрыгнул вслед. Весело грохоча, платформа побежала по рельсам.

Уклон в этой части дороги был небольшим, временами почти сходил на нет, и платформа поначалу разгонялась несильно. Время от времени она почти останавливалась, и тогда Лётчику приходилось повторять свой разгонный манёвр. Но вскоре впереди показался свет, а ещё через несколько секунд платформа выскочила из туннеля, и побежала вниз с горы, неожиданно стремительно набирая ход. Дульчибелла легонько взвизгнула, и покрепче вцепилась в клетку. Попугай же сохранял видимое спокойствие. Крепко держась за свою жёрдочку, он широко расправил крылья, работая как тормозной парашют (такие обычно используют, когда приземляющемуся космическому аппарату или самолету нужно поскорее сбросить скорость). Платформа постепенно замедлила ход. Теперь Попугай мог управлять скоростью её разгона. Чуть складывал крылья, или распускал, на особенно крутых склонах – активно работал крыльями, создавая обратную тягу.

Попугай наслаждался. Во-первых, он наслаждался своим, прямо скажем, гениальным конструкторским решением – ведь он придумал, а затем и выдумал, эту жердочку не на ровном месте, а как раз с полным расчетом на то, что им предстоит скатиться вниз с очень крутой горы, и что его широкие мощные крылья позволят удержать нужную скорость и избежать катастрофы.

Во-вторых, это большое наслаждение, управлять движением машины собственной конструкции, ощущать при этом силу своих мускулов, и вообще чувствовать себя в прекрасной физической и форме и соответствующем настроении.

Встречный ветер наполнял его крылья, и грешно было в такой момент не исполнить хорошую звучную песню, что он, собственно говоря, и сделал, сочиняя на лету:

Из лунной моркови фондю,

Из лунной моркови хамон,

Как только я их откусю —

Волшебный привидится сон…

Из лунной морокви пельмень,

Из лунной моркови тефтель,

Ондатра изюбр и олень

Танцуют и пляшут в метель…

Его скрипучий голос далеко разносился по окрестностям, и это поющее, хлопающее крыльями, и стремительно спускающееся по полотну железной дороги транспортное средство несомненно привлекло бы излишнее внимание многих, если бы не очень ранний, рассветный час.

Через некоторое время, однако, Попугай начал немного уставать. Склоны становились всё круче, а торможение при помощи активного парашюта на Попугайной тяге – всё менее эффективным. Путешественники начали с опаской поглядывать на своего крылатого друга.

– Ты… точно в порядке? – Лётчик, кажется, начинал сомневаться в благополучном исходе их всё более скоростного спуска. Механических тормозов у их нехитрого транспортного средства предусмотрено не было.

– Да… – неуверенно и несколько натужно отозвался Попугай, – Вполне. Люблю скорость, знаете.

Видя, что Попугай хоть и храбрится, но на самом деле всё с большим трудом справляется со встречным ветром, Фенелла тоже включилась в работу, изо всех сил трепеща своими маленькими, но сильными крылышками.