– Вы дикари! Нет, вы хуже дикарей! Потому что у тех есть хоть что-то человеческое, понимаешь? Вы убиваете человека, пожирая его тело, но не умея им воспользоваться. На что вы рассчитывали? С чего вы решили, что это, вообще, возможно?
Мы сидели, отделённые от салона звуконепроницаемой перегородкой, поэтому Морпех мог не стесняться слов.
– Я не просто так был в полиции Плацдарма. Меня туда забросили для внедрения, – разговор давался ему с трудом, стык всё активнее отторгал чужеродный субстрат. – Шварцу нужен был свой человек в полиции, чтобы заранее знать планы по облавам. Мне обещали жизнь, новую жизнь, понимаешь?
– Кто такой Шварц?
– Это неважно, – он вспылил, боль мешала контролировать чувства, – сделай хоть что-то, экстрасенс хренов, иначе их убьют!
Он прав, нужно спешить, если хочу продлить жизнь своим девчонкам.
– Останови машину, не могу работать на ходу! – зло приказал я.
Слушается, чёрт бы его побрал, хочет жить, сволочь! Так, цепляем барьер, приближаемся к стыку. Тонкими лучиками прикасаемся к островкам раздражения, кормим их с ложечки мягкой, доброй энергией, баюкаем, успокаиваем. Помаленьку сближаем с чуждой структурой, склеиваем, заливаем потоком энергии. И дальше, ещё кусочек, следующий островок, быстрее, пока он в сознании. Есть контакт! Теперь добавляем тонус организму в целом, пусть почувствует себя человеком.
Здоровым человеком, но с прилипалой внутри, о которой ему знать необязательно. Хочешь поиграть со мной в кошки-мышки, Морпех, давай! Думаешь, ты знаешь всё об экстрасенсах? Так дальше и думай, но с этого момента ты у меня под колпаком и только мне решать, сколько ты проживёшь на этом свете.
Но главное сейчас не это, важно спасти девчонок, пока их не «спрятали» туда, откуда мне их не вытащить. С моим моральным кодексом не вытащить, потому что я не Морпех – не смогу переступить через необходимость лишить кого-то жизни, чтобы использовать его тело.
– Не подвёл, экстрасенс, – потягивается, как сытый кот, смотрит на меня по-доброму, как хозяин на преданную собаку. – С тобой можно работать, Миша! Но уговор, сперва дело, потом я отдаю тебе жену и дочку! По рукам?
Он и в самом деле протягивает мне руку. Молчание затягивается, предложение мне не нравится, да и обниматься с ним я не намерен. Это грубый шантаж и я не собираюсь ручкаться с его главным исполнителем.
– Я согласен, – но руки так и не протягиваю.
Чувствую, в конце пути он мне это припомнят, но не сейчас, потому что я доказал принципиальную возможность нормальной стыковки чужой души с живым телом. Они так и будут грубо рвать, стыковать, как получится, а потом тащить ко мне результат на реанимацию. Потому что иначе им не войти во власть, не получить деньги, не вернуться в жизнь королями, а не нищими. И как только я закончу процесс, со мной можно расстаться. Это и дураку понятно, но выбора всё равно нет, пока не решена главная задача – вытащить девчонок.
– Брезгуешь? – ухмыльнулся Морпех. – Понимаю, но работать всё равно придётся, так что как-то нам с тобой нужно налаживать сотрудничество.
Он был в прекрасном расположении духа, «костюм» сидел идеально, не мешая наслаждаться жизнью во всех её проявлениях. Чувствовалось, у Морпеха большие планы на этот счёт.
– И как же ты на тёмную сторону переметнулся?
– Тёмную? Почему тёмную? Правильную, Миша! Понимаешь, пока сидишь в тёплой уютной квартирке, люди кажутся милыми и добрыми, а ты проведи то же самое время в холодном колодце без еды. Нас в Чечне отправили на зачистку, разведка выявила бандформирование в одном из посёлков. Один взвод, Миша! И нас положили всех, как только мы вошли в посёлок, словно кто-то ждал. Остался только я! И месяц ждал, подыхая от голода и холода, пока меня спасут.
