– Жестко, – он хмыкнул, – как в Колизее в былые времена.
– И еще, – собеседница приближает свое лицо к нему. Он видит вдруг, что ее зрачки имеют прямоугольную форму, как у козла, – поскольку ты и твой соперник с разных планет, имеющих разные параметры обитания, условия на полигоне: гравитация, температура, атмосферный состав, влажность, освещенность и другие, приведены к средним. То есть вам обоим будет не очень комфортно, но другого выхода нет.
– Какие правила поединка? – у него по спине пробегает холодок. – Я должен знать подробно.
– Правил никаких совершенно. Цель одна – убить любым способом и любой ценой. И запомни: испытание закончится только тогда, когда один из вас будет мертв.
Он озадаченно замолкает.
– Ну, вот и все милый, – она щурит глаза, улыбается и, сладко потягиваясь, облизывает влажную верхнюю губу. – Хочешь еще чего-то, мой рыцарь?
Это было последней каплей. – «Да катись все!» – он вскакивает и, не раздумывая, сгребает ее за талию, прижав к себе:
– Что ты хочешь от меня, сука?! – в нем борются бешенство и похоть. Нет, не борются, а уживаются самым гармоничным образом.
– Не шали, дурачок, – Она эротично выгибается, заглядывая в глаза, и кладет руку на его плечо. Ее ладонь оказывается на удивление холодной. – Удачи тебе.
Перед глазами все плывет, ничего не видно, сплошной слепящий молочный туман. Еще секунду руки продолжают ощущать ее упругое тело, но вот он уже сжимает в руках воздух. Обнимает пустоту. В голове возникает тонкий, еле слышимый звон. Он нарастает, становится нестерпимым, заполняет весь череп, резонируя, отдает в позвоночник. Морщась от боли, он впадает в забытье.
Сон рассеивается, как туманная дымка. Как не хочется просыпаться. Сквозь закрытые глаза рвется спокойный, ровный свет. Слышно звонкое щебетанье каких-то пичуг. «Как давно я не слышал птичьего пения!». Что-то мешает. Он прислушивается к себе и находит причину дискомфорта: в спину что-то больно впивается. И еще – холодно. Тело сотрясает озноб.
Раскрыв глаза, он окончательно приходит в себя.
«Где я?».
Егор рывком сел, осмотрелся кругом. Одежды по-прежнему нет. Под ногами толстый слой жухлой травы, усеянной немногочисленными колючими камушками. «Так вот что мешало».
Туманно-сизая, по-зимнему хмурая мгла низко нависает над головой, стелется, ощутимо гнетет. Солнца не видно. Ровный, неяркий голубоватый свет равномерно льется сверху, придавая окружающему холодный призрачный вид.
«А что это там у нас?». Внизу, с пригорка, на котором он находился, открывалась унылая картина. Маленькое, метров 50 в диаметре, почти идеально круглое озерцо спокойной, кристально-прозрачной воды напоминало зеркало, обрамленное серовато-горчичной полосой безжизненной почвы. В глаза бросалась симметричность окружающего пространства. Видимый рельеф представлял собой воронку, полого спускающуюся к водоему. Земля бедная, глинистая, усеянная множеством гладких и не очень камней различного размера.
Меж валунами, в редких местах пробивалась стылая поросль мертвой травы. Вокруг незнакомое причудливое редколесье. Корявые древесные стволы ярко-синего, холодного цвета, увенчанные высокими зонтами голых сухих крон.
На коре, ветвях, траве и камнях тонкий слой колючего голубого инея. Ощутимо холодно. «Похоже тут поздняя осень. Тогда почему птицы поют?». Зябко поежившись, он пружинисто вскочил, начал энергично работать руками, пытаясь согреться.
