Ждать никто не любит. Марко тоже хотел бы очутиться дома, даже несмотря на то что Патриция вчера закатила новую ссору. Крика будет больше, если он задержится. Его постоянная работа в небе нервировала жену не меньше, чем сейчас этих пассажиров задержка рейса. А когда-то она спокойно относилась к его частым отлучкам по работе. Но с годами ее недовольство росло.
Табло начали менять. Красные надписи сменили свой цвет на зеленые – путь домой открыли. Пассажиры сразу заголосили, кинулись собирать вещи. Глупые! Марко посмеялся про себя: сложилось такое ощущение, что они готовы управлять самолетом сами.
Нет, сначала на борт пропустят экипаж, а потом пассажиров. И не факт, что они вылетят в то время, которое отвели им в очереди. Ветер может вернуться.
Но через час ожидания уже на борту диспетчер наконец дал разрешение на руление и взлет. Ветер стал спокойнее, но Марко боялся, что теперь непогода достигла Катании, и их пошлют на запасной аэродром в Палермо. Какой-то неудачный рейс! Его как будто кто-то проклял.
– Я связался с Катанией, аэропорт открыт, – произнес второй пилот, – летим?
– Летим. – Марко очень надеялся, что за сорок минут ничего не изменится, и они сядут в аэропорт «Фонтаноросса».
Управлял самолетом капитан, чтобы в случае внештатной ситуации не терять время на передачу руля. Ветер отступил, а самолет плавно взлетел в небо, где прошел зону турбулентности в облаках и выплыл навстречу солнцу.
Посадка прошла в штатном режиме, но по прилете капитану пришлось зайти к начальству, чтобы писать рапорт о задержке рейса – опять время. Марко мечтал прийти домой, принять прохладный душ и выпить бокал красного терпкого вина. Завтра нет рейса, выходной, такое случалось нечасто.
Черный дым он заметил тогда, когда вырулил по знакомой дороге, ведущей в сторону дома. Ощущение тревоги! Когда мы видим черный дым, то сразу думаем о самом плохом: а выключили ли мы утюг перед выходом? Или плиту? Начинаешь машинально всматриваться в сторону дома…
В этот раз огонь попал прямо в точку, прямо в дом семьи дель Боско. Сердце забилось в бешеном ритме, а руки задрожали. Марко нажал на газ, даже не понимая, что нарушает правила на дороге.
Горел его дом, черный дым валил из разбитых окон, которые выбили пожарные. Красные большие машины с мигалками уже стояли здесь, а люди в форме спасателей забегали в дом и выкидывали из окон тлевшие вещи.
Патриция! От мысли о том, что она могла умереть, Марко стало дурно. Он бросил машину на дороге и побежал к дому. Патриция! Это несправедливо! Еще вчера они спорили, ругались, а сегодня ее не стало. Хотя мысли о смерти промелькнули только лишь на мгновение, он не хотел в них верить.
– Марко!
Ее голос вернул его к жизни. Рыдающая жена бросилась в его объятия и стала оседать на траву. Она была подобна тряпичной кукле. Его руки с трудом ее удержали.
– Слава богу. – Он сильно прижал ее к себе. Она жива, остальное не важно.
Остальное – лишь вещи. Цена их падает, если дело касается жизни.
* * *
Наши дни
Марко допил кофе и посмотрел на часы:
– Нам пора, осталось двадцать минут до принятия пассажиров, а мне еще надо осмотреть самолет.
Адель сидела, пораженная тем самым пламенем, даже не допив свой латте. Он остыл, пить его не хотелось. Она не могла разложить все по полочкам:
– Это ужасно. Но как это касается катастрофы?
– Никак. Мой дом сгорел ровно за неделю до того, как сгорит мой самолет, а я чуть не сгорю вместе с ним. Ты веришь в знаки, Адель?
