– Скажи, – вдруг говорит мама, склонив голову к плечу. И отец, который только что клубил мрак тайны вокруг загадки, мгновенно сдаётся – так ему хочется поделиться дозволенной новостью:
– Хорошо! Но только вам.
Мама переступает порог комнаты и плотно закрывает за собой дверь, чтобы ученица ничего не услышала. Ванесса слышит обиженный писк и чуточку злорадствует. Самую чуточку.
– Итак, – говорит отец тихо и торжественно, – Душа Земли – это…
И звучит громкий, противный сигнал, заставляя отца замолчать. В метре над полом возникает голографическая надпись: «Внимание! Срочное сообщение!».
Тири притащил письмо, где упоминались эксперименты по перемещению материи в другой мир. Сказал, что это обсуждали покойный док и тот, который сейчас в пленении, усатый. Эндрю. Он прочёл и внутренне содрогнулся.
Спросил:
– Что, эксперименты продолжаются?
– Да, сэр, – голос Нарика звучал неуверенно, но ему этого хватило. Достаточно предположения: о таких разработках на каждом углу не кричат.
Сэр М, например, даже звуком лишним не упоминал. Хоть как-то и обнаружили невнятно одетого лопуха-красавчика в его владениях… он, лично, и обнаружил однажды… но не думал, никак не думал, что это может быть…
Стоп. Но раз между мирами установилась связь и мы отправляем друг к другу послов – гостей может стать больше. Сначала рядовые – затем много рядовых – а затем и власть держащие.
Не так ли?
Люди, которые контролируют все стороны вашей жизни и имеют доступ в ваши дома, не могут не воспользоваться этим. Он это знал.
Поэтому лучше он, чем кто-либо дурной.
Так посчитал он и с интересом подглядел сны всех по очереди – правда, больше раза не позволил мерзкий внутренний голос. Но вышло забавно и наводило на интересные мысли: оказалось, что аппарат вполне себе считывает и состояние между сном и явью. Смутные мечты, фантазии… применения этому пока не было, но он не сомневался – пригодится. И всё бы хорошо, но тётка, которая, кажется, когда-то защищала его перед доком (или другая?), теперь воспротивилась – чуть не до драки. Она так часто порывалась куда-то звонить, хваталась за различные предметы и кричала, что стала опасной, пришлось пристрелить. А жаль – хорошая была тётка.
Он по-прежнему рассказывал больным свои истории. Странно, но это его успокаивало – а заодно, кажется, и их. Тирик притащил ещё семерых добровольцев – и вот они вместе пригоняли людей (барашков по пятьдесят), чтобы слушали.
Через несколько дней, кажется, пациенты и захваченные доктора решили, что это было какое-то представление. Успокоились – стали приветливыми и ожидающими, что его, привыкшего находить везде подвох, настораживало. Каких ещё технологий придумала эта цивилизация, чтобы следить за бедными людьми?
Или они настолько отвыкли думать своей головой, что это нормально?!
Ещё и Нарик, вдобавок ко всему, входил во вкус – быстрее, чем остальные, и как-то ожесточённее. Он повздорил с одним из пришедших семи добровольцев, и прежде, чем кто-либо понял, что замышляет внешне безобидный докторишка, Мари пристрелил обидчика. Первым из всех – убил, и кого, и как? Он долго ругал парнишку за расход и так крошечного личного состава, да таким подлым образом. «Так можно обращаться с врагами, с предателями. Со своими нельзя» – втолковывал он, сдабривая наставления бранью. И Рарик соглашался со всем – что туп, несдержан, сволочь, собака и в директора, то есть Главы больницы, совершенно не годится. В конце концов он отослал парня прочь, мысленно решив приглядеть за ним.
