Правда, аббат предпочитает проводить время в гостиной второго этажа. Эта гостиная, или скорее библиотека, вся завалена богословскими книгами и рукописями, в которые он, по словам его камердинера, зарывается на целые месяцы.
Камердинер осматривает посетителей через маленький глазок, проделанный в двери, и если лица их ему незнакомы или не нравятся, то он отвечает, что господина аббата в Париже нет, чем многие и удовлетворяются, зная, что аббат постоянно разъезжает и отсутствует иногда очень долго.
Впрочем, дома ли аббат или нет, в Париже он или в Каире, он неизменно помогает бедным, и глазок в дверях служит для милостыни, которую от имени своего хозяина неустанно раздает камердинер.
Смежная с библиотекой комната служит спальней. Кровать без полога, четыре кресла и диван, обитые утрехтским бархатом, составляют вместе с аналоем всю ее обстановку.
Что касается лорда Уилмора, то он живет на улице Фонтен-Сен-Жорж. Это один из тех англичан-туристов, которые тратят на путешествия все свое состояние. Он снимает меблированную квартиру, где проводит не более двух-трех часов в день и где лишь изредка ночует. Одна из его причуд состоит в том, что он наотрез отказывается говорить по-французски, хотя, как уверяют, пишет он по-французски прекрасно.
На следующий день после того, как эти ценные сведения были доставлены королевскому прокурору, какой-то человек, вышедший из экипажа на углу улицы Феру, постучал в дверь, выкрашенную в зеленовато-оливковый цвет, и спросил аббата Бузони.
– Господин аббат вышел с утра, – ответил камердинер.
– Я мог бы не удовольствоваться таким ответом, – сказал посетитель, – потому что я прихожу от такого лица, для которого все всегда бывают дома. Но будьте любезны передать аббату Бузони…
– Я же вам сказал, что его нет дома, – повторил камердинер.
– В таком случае, когда он вернется, передайте ему вот эту карточку и запечатанный пакет. Можно ли будет застать господина аббата сегодня в восемь часов вечера?
– Разумеется, сударь, если только он не сядет работать; тогда это все равно, как если бы его не было дома.
– Так я вернусь вечером в назначенное время, – сказал посетитель.
И он удалился.
Действительно, в назначенное время этот человек явился в том же экипаже, но на этот раз экипаж не остановился на углу улицы Феру, а подъехал к самой зеленой двери. Человек постучал, ему открыли, и он вошел.
По той почтительности, с какой встретил его камердинер, он понял, что его письмо произвело надлежащее впечатление.
– Господин аббат у себя? – спросил он.
– Да, он занимается в библиотеке; но он ждет вас, сударь, – ответил камердинер.
Незнакомец поднялся по довольно крутой лестнице, и за столом, поверхность которого была ярко освещена лампой под огромным абажуром, тогда как остальная часть комнаты тонула во мраке, он увидел аббата, в священнической одежде, с покрывающим голову капюшоном, вроде тех, что облекали черепа средневековых ученых.
– Я имею честь говорить с господином Бузони? – спросил посетитель.
– Да, сударь, – отвечал аббат, – а вы то лицо, которое господин де Бовиль, бывший тюремный инспектор, направил ко мне от имени префекта полиции?
– Я самый, сударь.
– Один из агентов парижской сыскной полиции?
– Да, сударь, – ответил посетитель с некоторым колебанием, слегка покраснев.
Аббат поправил большие очки, которые закрывали ему не только глаза, но и виски, и снова сел, пригласив посетителя сделать то же.
