Сжав зубы, я кинул себя вперёд, суставы доспеха противно скрипнули от чрезмерного напряжения, но выдержали. А спустя всего секунду мне пришлось повторять рывок, приближаясь к противнику зигзагами с постоянно ломающейся траекторией. Теперь на мне сосредоточили огонь уже три башни, за что тут же и поплатились.
Пролетевший в нескольких метрах от меня снаряд разорвал один из маневровых двигателей противника в клочья. Судно опасно накренилось, грозя перевернуться, но противники мне попались не в меру опытные и уже через три секунды умудрились выровнять корабль. Вот только я сумел воспользоваться подаренной передышкой.
– Первый на месте! – крикнул я, рухнув на палубу противника и тут же заякорившись о какую-то выступающую деталь. Страховочный трос загудел как струна, удерживая доспех, и я вскочил, перезаряжая малышку. Ближайшая ко мне башня оказалась разрушена, снова повезло, но вот дальнее верхнее орудие противоснарядной обороны уже наводилось прямо мне в лоб.
Очередь грохотала, когда я рухнул на палубу и выстрелил из пушки, откинувшей меня в сторону. Даже при текущей болтанке, с такого расстояния промазать было решительно невозможно, и пятидесятимиллиметровый бронебойный снаряд вошёл прямо между спаренных стволов. Громыхнул взрыв, и верхняя полусфера корабля противника осталась без защиты.
Боковые турели всё ещё пытались сбить подлетающие доспехи, но теперь дело было за малым. Свесившись со страховкой за угол, я без проблем расстрелял ещё пару башен, пока чувство опасности не заставило меня уйти рывком назад. Трос, о котором я в это мгновение забыл, дёрнул меня обратно, не позволяя слететь с активно маневрирующего судна, а затем я услышал раскат взрыва.
– Первый, тебя сторожит главное орудие, не высовывайся! – это был крик Ангелины, а в следующее мгновение что-то громыхнуло снова, и по броне застучали металлические шарики. Похоже, команда противника решила избавиться от меня любой ценой, установив взрыватели на минимальную дальность.
Было даже приятно, что мне уделяли столько внимания, тем более что в воздухе ещё оставалось несколько катеров, а корветы, мой и пограничников, хоть и оказались в нижней атакующей полусфере, не прекращали артиллерийскую дуэль. Но раз меня караулят, стоит отдать противнику должное.
Стрелять из малютки в упор было чистым самоубийством, но я недаром таскал с собой проводящий клинок. Резонансное, максимально суженное лезвие погрузилось между пластинами брони, и за минуту я сумел вырезать себе проход в коридор, ведущий к разрушенной башне ПСО.
Надо сказать, оказался он ничуть не просторней, чем на «Безотказном». Но для того штурмовые доспехи и делали, чтобы они протискивались в те же проёмы, в которых спокойно проходит обычный человек. Отцепив якорь, я рухнул вниз и тут же столкнулся с проблемой выбора, куда направиться?
Ни схемы корабля, ни расположения мостика я не знал, табличек с направлением на русском языке в коридоре не имелось, а потому я решил начать с малого – отключения батареи главного калибра. Благо я визуально запомнил, где она располагалась, и ведущий в ту сторону коридор был в наличии.
Жаль, что противники почему-то не обрадовались моему появлению на корабле. Не прошёл я и нескольких метров, как взвыла сирена, и перегородки начали падать одна за другой, перекрывая проходы.
– Значит, по-простому у нас не выйдет… жаль, – вздохнул я и, активировав клинок, направился к первой двери. На один лист у меня ушло три взмаха и один смачный пинок, после чего шагнул дальше и едва успел выставить щит. Спрятавшийся за углом противник в лётном комбинезоне и закрытом шлеме-противогазе выпустил гранату почти в упор, а затем отскочил в сторону.
