***
Стол, за которым работал управляющий, меня разочаровал: девственно-чистая столешница, с которой покрасневшая то ли от смущения, то ли от негодования Берта смахнула пыль краем собственного передника, да один-единственный ящик. Выдвинув который, я сокрушенно вздохнула. В нем нашлись лишь пару листов сероватой бумаги, один из которых с обтрепанным уголком, несколько заостренных с одного конца палочек, похожих на карандаш без грифеля, да крупная сушеная муха. Вытащив ее за оттопыренной в предсмертной судороге крыло, я протянула ее Берте:
— На, сварите из этого мяса суп той горничной, что должна здесь убирать!
Берта побледнела:
— Матушка! — воскликнула с негодованием она. — Нам ведь запрещено лазать по ящикам!..
— А столешница? — сухо перебила ее. И Берта пристыженно замолчала. Я подождала несколько секунд, но, осознав, что оправдываться экономка больше не собирается, продолжила: — Значит, так, дорогая! Я понимаю, что денег нет, а слуг осталось мало, но это не повод манкировать своими обязанностями! Проследи, пожалуйста, за тем, чтобы в кратчайшие сроки был наведен порядок в местах общего пользования! Я не требую убираться в галерее с картинами, но коридоры, примыкающие к жилым комнатам и сами комнаты должны лишиться своего пыльного покрова, поняла?
Берта потрясенно уставилась на меня:
— Какой галереи с картинами?
Я легко пожала плечами в ответ:
— Тебе лучше знать. Мне показалось, что там вывешены портреты предков юного графа.
Разговор настораживал. Слишком уж странно, слишком испуганно смотрела на меня экономка. И я предпочла его свернуть. Особенно после того, как услышала от Берты:
— Но в доме нет никакой галереи с портерами, госпожа Елизавета! Портрет покойных родителей юного графа виси над камином в гостиной, а деда и бабки — в тупике, в коридоре. Больше ничего нету.
В голове это не укладывалось. Особенно после того, как я все видела своими глазами. Но я предпочла сменить тему беседы. С портретами можно разобраться и потом. В конце концов, недаром же меня здесь кличут магичкой? Может, это как-то проявился мой дар? В голову сразу полезли сладкие мысли о том, как я стану крутой волшебницей и мне все будет по плечу, а море по колено. Пришлось приложить усилие, чтобы избавиться от них. Не время сейчас мечтать.
— Так, ладно, с портретами будем разбираться потом, в конце концов, они от нас не сбегут. А вот сосед вполне может устроить какую-то подляну. Сейчас следует разобраться с более насущными проблемами. Берта, как ты думаешь, где могут быть книги, в которых управляющий записывал доходы и расходы поместья? Вообще, когда в последний раз из поместья что-то продавали? Или покупали в него?
Экономка задумалась. И я сочла это дурным знаком. Если так долго думает, то покупки и продажи были слишком давно. Или же, это тоже нельзя сбрасывать со счетов, у экономки плохо с памятью.
К счастью, я ошиблась в своих подозрениях.
— В последний раз мы закупались восковыми свечами для покоев графини и графа, — наморщив лоб, сообщила мне Берта. — И было это дней за пять до побега управляющего и до смерти графини. — Ее сиятельство еще позвали управляющего в будуар, и он туда ходил со всеми расчетными книгами, госпожа Елизавета! — воскликнула Берта, явно довольная тем, что смогла вспомнить. — А вот как он оттуда выходил, я не видела… — растерянно добавила экономка.
Я вздохнула. Можно было, конечно, махнуть рукой на потерянные книги, и завести новые. Но как иначе, чем не из книг, можно узнать, что покупало и что продавало поместье? Чем оно вообще жило?
