«Вот он костер у реки! Давай! Быстрее!»
Огонь приметил и Мстив. Теперь мужчины уже не шли быстрым шагом, а практически бежали легкой трусцой. Верлас споткнулся, чуть было не упал, но, балансируя, удержался, не выронив корзинки. Мстив теперь оторвался от него и успел уйти шагов на двадцать вперед.
«Шустрый парень. Придется потрудиться, чтобы его догнать».
Верлас побежал быстрее, но споткнулся, повалившись теперь на колено. Он негромко выругался, сплюнул на снег и, уже не так торопясь, быстрым шагом пошел по тропинке. Мстив успел значительно оторваться. Его силуэт маячил где-то ощутимо впереди, теряющийся за некстати появившимися елями. Тропинка виляла и неожиданно свернула в сторону от приближающегося огня. Верлас остановился.
«Не догнать мне тебя, шустряк. Но, наверняка, ты к свету бежишь, а я возьму да и срежу путь, пойду к костру напрямик».
Верлас напрочь забыл о капканах и ловушках, что окружали лесной дом, дух мужского соперничества, подстегиваемый вином, полностью затмил его разум и лишил чувства самосохранения. Гралец повернулся лицом к огню и кинулся к нему навстречу.
Снег вне тропинки оказался куда глубже, чем мог предположить наемник, привыкший к малоснежным зимам степной Гралии. Он не раз падал и вставал, его обувь и корзина наполнились снегом, он завалился ему за шиворот, медленно, но уверенно приводя Верласа в чувства. Когда костер был относительно близко, гралец уже практически протрезвел. Обратно идти уже не было смысла, огонь был близко, поэтому наемник продолжал свой неблагодарный путь вперед, утопая по пояс, а где и выше, в снегу. Проклиная свою глупость, он шел и шел вперед.
Елки, наконец, расступились и Верлас оказался шагах в сорока от костра. И тут он встал как вкопанный. Впереди, за небольшой преградой в виде торчащих из снега веток какого-то кустарника, виднелась поляна с горящим на ней большим костром. Людей рядом не было, как не видно было и домов или каких-либо других построек. Вроде иди к огню, вот он, но что-то останавливало его.
Верлас прислушался. Тихо. Ни хруста ног, идущих по снегу, ни голосов людей, ни лая собак – гробовая тишина. Только стук его сердца да хруст пожираемой огнем наживы.
«Что-то тут не так».
Верлас сделал шаг вперед. Хруст от сминаемого снега был сродни охотничьему горну.
«Что за кнезово недоразумение!»
Верлас присел и притаился, чего-то ожидая, сам не зная чего. За его спиной раскинула лапы огромная ель, и он решил укрыться в ее хвое. Не успел наемник спрятаться, как до его ушей донесся приближающийся хруст чьих-то шагов. Верлас хотел было выйти из-под защиты ели, но внутреннее чутье сработало вновь, остановив его.
В этот момент лесную чашу огласил звериный рев, а потом раздался душераздирающий человеческий крик. Сердце Верласа упало. Он вконец протрезвел и тут же вспомнил о своих дочках.
«Какого кнеза я сюда пошел! Дурак!»
Рев повторился, но человеческого крика за ним не последовало.
– Твою душу! – выругался вслух гралец.
«Надо бежать обратно, надо бежать, пока не поздно!»
Верлас бросил корзину и выбрался из своего укрытия. Он уже практически повернулся, чтобы отправиться в обратный путь, как увидел, что на поляне, где горел костер, кто-то появился. Наемник посмотрел в сторону огня и увидел, что на границе света и тьмы стоит огромный неведомый зверь. Чудовище глядело в его сторону. Из полутени холодным бело-лунным светом, как две колючие звезды, сверкали глаза.
