– А вообще я думаю, – продолжает Софи, – что ты ищешь себе оправдания. Прости, Зиара, но я скажу, что думаю. Можешь не принимать мои слова, но все же.
– Давай говори уже, – нетерпеливо отвечаю, пока внутренняя броня начинает захлопываться на сердце: я бываю слишком чувствительной, и поэтому самозащита всегда включается сама.
– Ты как будто нашла для себя причину, по которой не можешь рисовать, и вцепилась в нее зубами. Нет нерешаемых проблем, понимаешь? У тебя есть все возможности для того, чтобы продолжить творить картины, но ты уперлась лбом в то, что он украл твое вдохновение. Но это же не вещь, черт возьми. Это чувство. И ты можешь черпать его из другого источника.
– Очень легко рассуждать со стороны, Софи. Да, ты права, что вдохновение – это чувство. Хотя я бы сказала, что это эмоция. И что мне делать, если только он дарил мне ее? Куда податься, чтобы вновь испытать то же самое? – спрашиваю я с надрывом, чувствуя, как тошнота поднимается к горлу. Черт, как же это сложно.
– Этот диалог мы повторяем уже в миллионный раз, Зиара. И я готова слушать про твоих страхи еще столько же, ты не подумай, но… самой не надоело? Пора уже открыть глаза и начать жить, черт возьми! Не можешь отпустить это? Обратись к психологу, но перестань уже изгаляться над своей душой. И как раньше не будет никогда, благодари Господа за это, – отвечает Софи с прищуром, тыкая в меня деревянной палочкой. – Твоя жизнь не закончена. Отпусти свое прошлое вместе с чертовым Адрианом. – Я замираю, смотря на нее во все глаза. – Да, вау! Я назвала его имя и небо все еще не упало.
– Хватит…
– Нет, не хватит. Окей, давай так. – Она быстро дожевывает кусок, прищуривая глаза. – Он дарил тебе вдохновение, а потом сел в тюрьму. Но в твоей памяти чертов Адриан Мартинез может всплывать в любую секунду. И в этих воспоминаниях он явно предстает, как твой герой.
– К чему ты клонишь? – Я искренне не понимаю, что она хочет мне сказать. А еще не понимаю, какого хрена вдруг она стала произносить его имя, если всегда избегала этого. Возможно, на краю подсознания, Софи тоже чувствует, что приближается моя погибель.
– А к тому, что тебе нужно перестать бояться его и делать вид, что такого человека в твоей жизни не существовало. Я очень плохо отношусь к тому, что ты все еще его не отпустила, но я в твоей команде. И если воспоминания об Адриане сделают тебя счастливой и наконец помогут начать рисовать, значит так тому и быть. Попробуй прокручивать ваши совместные моменты в голове, когда будешь стоять около мольберта. Пусть в сознании он будет обычным мужчиной, а не заключенным в тюремной робе.
– Мне не воспоминания нужны…
– Но это единственное, что у тебя осталось. Ари, – она смотрит мне в глаза. – Прекрати. Хватит уже думать о нем, бояться и прятаться по углам.
– Софи, кстати, об этом, – начинаю я, нервно играясь с тонким браслетом на запястье. – Про Мексиканскую мафию не было никаких новостей? Ну, может быть они как-то смогли выйти из колонии?
– Воу, стоп. – Она отодвигает от себя тарелку, делая быстрые глотки из стакана с водой. – Откуда такие мысли и вопросы?
– Мне кажется, что он вернулся. Я чувствую, что он… ну, то есть, Адриан следит за мной. – Я боюсь опускать на Софи взгляд, поэтому упираю его в искусственные лианы за ее спиной.
– Последние новости были год назад. И там говорилось о том, что всех мафиозников расселили по разным колониям. Их транспортировали на другой конец страны. Ари, он не мог вернуться. Теперь-то им точно перекрыли кислород. – Софи аккуратно берет меня за руку, сжимая пальцы.
