– Ари, сколько это еще будет продолжаться? – спрашивает Эди, преграждая мне путь на крыльце. – Когда ты уже включишь свое чертово критическое мышление и перестанешь плясать под дудку этого урода?
– Хватит его оскорблять. Я люблю Адриана, а он любит меня. По-настоящему, не из-за какой-то хреновой благодарности. И тебе не стоит совать нос в наши отношения. Если ты и правда уважаешь мои чертовы чувства, то хватит вести себя, словно мой строгий папочка.
– Откуда тебе знать как ведут себя отцы, если все детство тебя пытались убить, как щенка? – Я теряю дар речи от его гадких слов, перестаю дышать и на мгновение как будто теряю сознание. – Если бы твой отец хоть на долю секунды интересовался тобой, то рассказал бы, как мужчина себя вести не должен. И раз уж тебя лишили такого права, то слушай: хренов Адриан Мартинез – тупое животное, а не мужчина.
– Да пошел ты! – И я бью Эдвина наотмашь по щеке, чувствуя, как слезы щиплют уголки глаз. Губы неистово дрожат, потому что я стараюсь сдержать поток горьких рыданий из-за предательства друга. – Сейчас больно делаешь мне ты, а не Адриан. И кто после этого тупое животное, черт возьми?
Чувствую себя так, будто Эдвин прижал дуло пистолета прямо к моему чертовому сердцу. И нажал на курок с улыбкой на лице. Я могу стерпеть все эти глупые нотации про неправильные отношения, но подобные слова о моем паршивом детстве – нет. Он просто использовал против меня то, что навсегда оставило след в собственной душе. То, что искалечило маленькую Зиару настолько сильно, что моя взрослая копия до сих пор ест с ложки все это дерьмо. И это никогда не закончится, потому что еще не придумали лекарства от чумы, которой заразили меня родители. И хуже всего то, что Эдвин знает об этом. Только он, Адриан и моя подруга Софи знают.
В этот момент на подъездную дорожку из мелкого гравия сворачивает черный автомобиль Адриана. Он затонирован в круг, но я чувствую, как его каре-зеленые глаза прикованы ко мне. Почему-то тело слишком остро реагирует на Адриана, постоянно посылая мне сигналы. И те места, куда прикованы его глаза, отдают жаром в самое сердце. Вот и сейчас мое лицо пылает не только из-за боли от слов Эдвина, но и из-за того, что Адриан рассматривает меня так, словно я одна существую на этой планете.
Я опускаю голову и обхожу Эдвина, который стоит, прижимая руку к щеке. Быстрым шагом преодолевая короткое расстояние до машины, желая убраться отсюда подальше. Словно почувствовав мое состояние, водительская дверь открывается, и Адриан, одетый в брюки и черную рубашку, выходит из машины. Его темные волосы находятся в беспорядке, но ему так идет этот хаос. Лицо украшает щетина, а губы слегка поджаты.
Он подходит ближе, сразу же снимая с моего плеча папку и сумку, как будто это слишком тяжелая ноша. Я вдыхаю древесный парфюм Адриана, и мне так сильно хочется зарыться носом в его шею, чтобы этот запах и тепло окутали меня, и подарили ощущение безопасности. Он протягивает мне бутылку холодной воды, потому что знает, что в жару мне всегда становится плохо.
Этот маленький, но такой важный, знак внимания окончательно разбивает мое чертово сердце.
Мягкий поцелуй опускается на затылок, пока я старательно прячу лицо, по которому беспрерывно текут слезы противоречивых эмоций.
– Сердце мое, не злись, – так нежно говорит Адриан, проводя кончиками пальцев по моим волосам. – Я не отпустил тебя, потому что так надо.
