Его новой «комнатой» была небольшая камера пять на пять метров: голый каменный пол, холодные стены, дверь из металлических решеток, куда толще, чем на окне в покоях принцессы. Из утвари только горшок и куча старого тряпья, видимо, одежда предыдущих узников.
Вадим забрался в темный неприметный угол, надеясь не попасться на глаза страже. Он прекрасно понимал, что, когда понадобится палачам, его найдут, но тут – в темноте и тесноте создавалась иллюзия защищенности. Вадим не вышел даже для обеда, и, кажется, новая смена стражи не заметила его – в камеру «подселили» узника довольно преклонного возраста, который без конца повторял, что не причастен к заговору.
Вадим упорно прятался и не показался из укрытия даже, когда соседу стало плохо. Тот схватился за грудь, захрипел, хватая ртом воздух и потянувшись к решеткам. Скорее всего, сердечный приступ. Вадим искренне позавидовал мужику – если тот умрет сейчас, больше никто не будет его пытать. Так и случилось – узник вскоре замер на полу и больше не шевелился. Как хотелось оказаться на его месте, но, увы, Вадим понимал, что так запросто ему не отделаться.
К вечеру пришел стражник, при виде мертвого выругался и позвал напарника. Те пошептались и вытащили тело из камеры. Потом по коридору прошелся дежурный, поигрывая связкой ключей. Он кидал черствый хлеб между решетками и наливал воды в деревянные плошки. Вот только камеру Вадима благополучно миновал. Кажется, про него действительно забыли, по крайней мере, на время.
Вадим не торопился заявлять о себе. Только когда все окончательно стихло, он выбрался из своего укрытия. Голодный, мучимый жаждой он лежал и смотрел в черный потолок, мечтая о смерти и проклиная старика, себя, «чертовы параллельные миры» и принцессу. Из-за нее он сидел тут в ожидании пыток. Сколько дней ему придется провести здесь, сколько боли вытерпеть?
Вадим не мог заснуть и думал, как быть. Рассчитывать, что про него забыли окончательно, более чем глупо. Недаром же дознаватель сказал, что пока они не услышат от Вадима признание, смерти ему не видать. Ни о каком побеге и мечтать было нечего, но, может, сделать нечто такое, чтобы быстро умереть? Пока в голову приходило только нырнуть в камин, когда его будут проводить по коридору, но эта идея выглядела абсолютно безумно. Скорее всего, его вытащат до того, как он успеет получить смертельные ожоги, и тогда будет стократ хуже. Схватить что-либо острое со стола – совсем нереально, ведь руки узников сковывали за спиной еще в камере перед выходом.
В коридоре послышались осторожные шаги. Стража так никогда не ходила, поэтому Вадим насторожился и подполз к решетке. К сожалению, рассмотреть ничего не получилось. Недалеко от его клетки шаги замерли. А потом раздались вскрик стражника и топот погони.
Стража кого-то поймала. Вадим поднялся на ноги и поспешил на всякий случай забиться в свой спасительный угол.
– Девка! Ты чего тут ходишь? Как оказалась в темнице? – кричал стражник.
– Нет! Я… Я просто гуляла, – пыталась оправдаться несчастная. Голос показался очень знакомым.
– Одна из заговорщиц? – рявкнул мужчина. – Пришла помочь своим дружкам? Как попала сюда, отвечай!
Вадим услышал сдавленный писк, а потом недовольный вскрик:
– Отпусти меня! Я принцесса!
Пауза. Охранник замешкался, а потом расхохотался.
– Да что ты говоришь! – фыркнул он, успокоившись. – Принцесса она! Принцесса не выйдет из своей комнаты до свадьбы. Ходят, правда, слухи, что король специально запер дочь, чтобы ее не украли…
