– Ты думаешь, ей становится хуже? – спрашиваю я.
– Она смертельно больна, Кейт. А это значит, что ей будет только хуже. Судя по тому, что доктор сказал в прошлый раз, думаю, у нее еще есть несколько месяцев, но нет никаких гарантий, особенно когда она не отдыхает должным образом. Я имею в виду, вся эта история с дневником, когда ты вернулась из Далласа…
– И?
– Я не виню тебя, но из этого все равно бы ничего не вышло. Сейчас она почти не может пользоваться этим оборудованием. Я не знаю, опухоль это или лекарства, но я видел, как она швырнула один из дневников через всю комнату на днях, потому что она не могла его пролистать. – Он наклоняется вперед и продолжает более низким тоном: – Если ты упомянешь об этом Кэтрин, я буду отрицать, что сказал тебе это. Я буду откровенно лгать, потому что сейчас ей нужен кто-то, кто будет на ее стороне. Думаю, теперь нам не стоит надеяться на то, что она будет в состоянии принимать какие-то решения.
Я скрещиваю руки на груди и опускаю взгляд.
– О’кей. Поняла. Я просто вернусь к…
– Кейт, подожди минутку, ладно? Я видел тебя сегодня утром на кухне, и я был здесь, когда Гарри говорил с Кэтрин сегодня. Я все понимаю. Правда. Сейчас всем очень трудно, и…
– И я единственная, кто может что-то с этим поделать.
Он кивает.
– Это отстой, но да. Так оно и есть. Никто на тебя не давит, так ведь?
Я одариваю его своей неуверенной улыбкой.
– Итак, поскольку Кэтрин сейчас не самый надежный источник информации, что ты можешь рассказать мне об этих корешанах? Тебе известно, почему даты отличаются?
– Ну, Сол – это не Кореш, и не один из полудюжины других лидеров культов, последователей которых он, эм… присвоил? Но мы знаем, что он вложил много ресурсов в эти общества, чтобы заманить их в свое логово. Даты, вероятно, отличаются просто потому, что у них было больше последователей и больше денег в тот момент. Но я еще пороюсь.
– Спасибо. Следующие несколько дней я собираюсь побыть у мамы, у нас осталось не так много времени до ее отъезда, и мне нужно провести некоторое время с ней. Но я составлю предварительный список с порядком, в котором, как мне кажется, нам следует заняться этими перемещениями, пока я там, и обсудим это с тобой, папой и Кэтрин, когда я вернусь. Так пойдет?
– Да, но мне интересно, почему ты исключаешь из этого уравнения единственного человека, который действительно способен тебе помочь.
Сначала я не понимаю, о чем он, но потом осознаю, что он имеет в виду Кирнана. Он прав. Кирнан несколько ограничен в использовании ключа, но он единственный человек, который хоть как-то может использовать его – по крайней мере, единственный на нашей стороне. И он больше всех знает о нашем прошлом опыте, за исключением другой-Кейт, которая сейчас, к сожалению, недоступна для интервью.
Наверное, я слишком задумалась, потому что Коннор продолжает:
– Ты думаешь, он все еще верен киристам?
– Нет. Ни в коем случае. – Я вспоминаю выражение лица Кирнана в хижине на Лесном острове, после того как он спас меня из отеля и я спросила его, не бросил ли он наше дело. – Он ненавидит их так же сильно, как и все остальные. Просто… ему очень трудно переместиться куда-то далеко из своей временной линии. Он сказал, что это истощает его и…
– Это трудно, но на короткое время вполне возможно. – Коннор бросает на меня долгий испытующий взгляд. – Так ведь ты говорила, верно? Или есть другая причина, по которой ты держишь его на расстоянии?
