– Ты прав. Людям до тебя нет дела. И как это ни странно прозвучит, Творцу тоже. Но ты должен опасаться и быть очень бдительным. Ты должен остерегаться их…
– Кого? – Сузил я глаза.
– Старых друзей, призраков прошлого, затаивших на тебя смертельную обиду. Впрочем, – Не мне указывать тебе, сколько носить личину толстого, неприметного человечка.
– Загнул палку, – огрызнулся я, – неприметный человечек! Да на меня только ленивый не указывает пальцем и не смеется! Я объект всеобщего людского внимания. Но только с одним жирным исключением. Я посмешище!
Паук ничуть не смутился.
– Посмешище. – Повторил я. – Завтра я скину с себя этот… эту тушу! А старые друзья могут строиться в очередь, если хотят меня достать!
– Как тебе угодно. Меня за тобой приглядеть попросила Лилит. Она предупреждала, что ты самый ранимый и вспыльчивый из стражей, но я не думал, что на столько.
Я промолчал.
– Ты не умеешь колдовать, гипнотизировать, создавать иллюзии. Твои сверхспособности ограничены бессмертием и быстрой регенерацией. Ты являешься первым разумным существом, появившимся на этой планете, и если я не ошибаюсь, засветился в более ста исторических событиях третьего рода человеческого.
Конечно, это всего лишь вопрос времени, когда ты будешь раскрыт и схвачен нашими общими знакомыми. Но если тебя поймают люди, то тебе придется также несладко, как и в случае раскрытия твоей личности, истинными врагами. Тебя закроют в сто раз засекреченных лабораториях, будут подвергать бесконечным пыткам, любовно прикрываемых словами «эксперименты» и «опыты». Ты не представляешь, что тебя ждёт. Хотя нет. Прекрасно представляешь. Тебя несколько раз уже ловили, и лишь чудом ты вырывался из цепких рук людей…
Я опустил голову. Действительно, Паук был прав. Был один случай, когда я был на волосок от раскрытия. В период Великой Отечественной Войны я воевал на стороне Красной армии и… если я точно помнил дату, то 25 июня 1941 года, попал в полевой лазарет. В пылу сражения, солдат, бежавший впереди меня, наступил на осколочную мину и, активировав его, умер на месте. Его разорвало силой взрыва, а в меня попало несколько осколков. Пробило грудь, лёгкие и самое ужасное, распороло щеку. Товарищи по роте принесли меня на носилках в лазарет. Я был без сознания, а когда очнулся, то не сразу понял, что опутан ремнями. Я стал звать на помощь, подумал, что попал в плен к немцам. Но оказалось, что меня заботливо обездвижили не фашисты, а старый военный врач, с большими седыми усами. Он сказал, что моя щека зажила за несколько секунд, а из ран в груди вылезли несколько осколков, и это случилось прямо у него на глазах. Он просил меня извинить его за то, что так бесцеремонно обвязал меня ремнями. Но я стал для него самым настоящим чудом, великим открытием, новой главой в мировой науке. В связи с чем, он хотел забрать меня в закрытые, подземные лаборатории, чтобы проводить там над моим телом всевозможные опыты и всё во благо человечества и науки.
Помню, в его глазах огоньками загорелись безумство и азарт. Как будто он только что победил смерть. Он бегал вокруг меня, что-то бормотал под нос. А я думал, что всё, мне пришёл жестокий и бесславный конец. Кричать было бесполезно, в палатке мы были одни. А в чудо я, будучи даже падшим стражем, принципиально не верил. Но тут прозвучали выстрелы, и он, как подкошенный, рухнул на окровавленный пол с простреленной головой. Добавил свежую кровь к старой, запекшейся. Я быстро, как мог, кое-как высвободился от ремней и выбежал из лазарета. А в голове отбойным молотком стучало, что ещё минуту назад я был в большой опасности, в руках мясника и меня спасла самая обычная, шальная пуля…
