– Спасибо. Нет, мне Виктор сказал, что это традиционный наряд на этом балу. А ты почему в джинсах и толстовке?
– Мне никто ничего не сказал, – засмеялся он. – Мне теперь немного неловко.
Тут они оба заметили, что почти все гости одеты по-современному. Теперь неловко стало Лерайре. Вскоре они оба освоились и стали спокойно ходить среди гостей, разговаривать и, конечно, есть. Еды в этот раз было мало, так как данный бал был настроен не на физические изысканности, а на духовные. Самое главное – узнать истинную историю.
– Я не вижу Вильяма. С ним все хорошо? – спросила королева.
– Он сказал, что не хочет быть в толпе. Ему сейчас сложно, – ответил Дима.
– Ясно. Если честно, я сейчас тоже не хочу быть в толпе. Давай пройдемся по замку?
– А ты не боишься опоздать на ритуал по призыву своей мамы?
– Нет, в программе написано, что это будет в три часа ночи, а сейчас пока десять.
– Ну, я в программах только на расписание блюд смотрю.
– Ха-ха, ты всегда про еду!
– Я тоже люблю есть. Хорошо, давай осмотрим какие-нибудь комнаты. Надеюсь, мы сможем найти некую тайную комнату. Пойду, еды немного возьму, а то замок большой. Тебе взять что-нибудь?
– Возьми бутылку крови, самую свежую, теплую.
– Ок.
Через минуту они вдвоем пошли по тем коридорам, в которых не успели еще побывать. Первый был длинным, но большинство комнат, к которым он вел, оказались заброшенными. Конец его содержал дверь в какой-то другой зал, разрушенный: с обваленным потолком, упавшими люстрами и оборванными шторами.
– Что здесь случилось? – задал сам себе вопрос Дима, разворачивая плед, в который он положил немаленький запас еды.
– Ты пикник собираешься устроить? – спросила Лерайра, немного посмеиваясь.
– А ты как думала? – улыбнулся он, расстелив одновременно плед. Достав еду, начали они оба разговаривать.
– Здесь явно что-то случилось: там дальше скелет валяется, человеческий, – начала королева.
– Да. Надо будет спросить потом Виктора о том, что здесь случилось, – начал говорить о всяком Дима, но потом увидел, что Лерайра начала плакать. – Эй, что такое? Я не так что-то сказал?
– Нет, прости. Просто мы теперь одни и… могу я выговориться тебе?
– Да, конечно.
– Все происходит так резко. Все эти восстания, поездки в таких странных вагонах, которые зачем-то называют каретами, но кареты это совершенно другое. Вильям теперь с нами. Кто его знает, что у него в голове. Меня похищали, я падала с крыши, моя мать думает, что я умерла, я скучаю по ней, боюсь за нее. Она стольких людей потеряла, – рассказывала она, пуская слезы ручьями.
– Высказывайся мне, когда тебе будет плохо, – посоветовал ей Дима. – Перед всеми ты должна быть сильной королевой, но мне можешь высказываться. Высказавшись, становится легче. Да, все происходит резко, но ты не бойся. Я и Виктор всегда рядом.
– Спасибо… тебе… Я не знаю, сколько бы у меня получилось еще терпеть все это и молчать, – промолвила Лерайра, а потом резко обняла Диму. – Когда Вильям цепью распотрошил тебя, я подумала, что ты умер… навсегда!
– Я жив же, Шарли. У меня только немного шрамов осталось.
– Приятно, что ты решил меня назвать фирменным сокращением моего имени, хоть и дурацким. Я соскучилась по обычной Шарлотте. У меня теперь другая личность.
– Ты осталась собой. Теперь у тебя просто другое имя и новые способности. Шарлоттой не перестала же быть, – сказал он, немного улыбнувшись. Обнять ответно ему ее не удавалось, та как Лерайра сжала в объятиях и руки, ограничив их в движениях.
