Я видимо был похож на безумца, который не мечтал залезть "девке под юбку” или найти в жизни более серьезного дела, чем просиживание молодых лет в архивной и библиотечной пыли. Да, с девочками я был суховат, носил то, что мне давал в каждый мой приезд отец, питался в рабочей столовке около нашего общежития бесконечными солянками и "азу”. Чувство, что где-то лежит ключ к разгадке моего прошлого, все время двигало меня вперед, придавало сил и крепило надежду на успешный исход моих родословных изысканий.
Принадлежность предков к дворянскому сословию дает почти 100 % гарантию, что сохранились поколенные росписи в одной из 6-ти дворянских книг какой-нибудь российской губернии. Кроме того, многие дворянские роды изучались и публиковались генеалогами. Даже, если предки не были дворянами, но служили в городах чиновниками или в церквях, то они, наверняка, отмечены в дореволюционных "Адрес-календарях" российских губерний.
Основная проблема с моими разысканиями была в том, что я мог лишь предположительно определить родственные отношения между Озеровыми, даже указанными в разборных десятиниках одной и той же вотчины. Версий было много, но разброс фрагментов, и гипотетичность родовых ветвей, придавало моим занятиям, в глазах отца, сильный привкус шарлатанства.
Когда в очередной свой приезд, я сразу завел разговор о новых открытиях, отец хмуро посмотрел на меня, и сказал, "ты совершенно не думаешь о своем будущем. Как бы ты не стал последним в нашем роду". У нас не было родственников Озеровых. Я процитировал ему А. П. Флоренского, написавшего в "Именах", что "Константин – характерное имя падающих культур, кончающихся направлений мысли и отдельных родов". Мы посмеялись, правда, не очень искренне. Затем я положил перед отцом двадцать отксерокопированных страниц из работы А. Сиверса "Родословие Озеровых". Там были поименно расписаны все 126 Озеровых (12 колен) из 2-ой линии, включая моего деда Валерия Григорьевича. Эту книгу А. Сиверса мне дал почитать, подрабатывавший тогда в библиотеке имени Салыкова-Щедрина мой друг и однокурсник Дмитрий Юрьевич Шерих, ныне главный редактор «Ведомостей» в Сант-Петербурге.
Более 500 Озеровых были расписаны в 9-ти линиях рода, связующее звено между которыми "едкостью времени истребилось". Соглашаясь с фактом, что "легенды" об иностранном происхождении были на ходу у многих исконно российских дворянских родов, я не мог оставить без внимания запись деда в своих мемуарах, что наши "предки пришли из Чехии еще во времена Куликовской битвы".
В США, в прекрасных фондах университетской библиотеки, я сделал интересные открытия. Но при этом я запутался окончательно. Без стакана водки стало невозможно разобраться в "шатаниях" Озеровых по европейским государствам. В польском биографическом словаре были указаны дворяне с фамилией Озория, а герб Озория "якоби в 1396 року з Чех прзинесен". В чешском гербовнике в описании герба Орозовцев написано: " наистарши знами предок нашего роду, Фридрих Ян, походал з России на преломе 11 и 12 сторочья”. В чешских летописях упоминаются паны Озорови (1450 г.). Я, как собака-ищейка, сбился со следа и начал бегать по кругу: Чехия-Польша-Россия и обратно. Происхождение моих предков стало казаться "темным и непонятным, как история мидян”. Примечательно, что у польских и чешских Озеровых почти одинаковый герб – колесо с крестом. Среди далматских благородных родов есть Орзы. В испанских биографических словарях я обнаружил целый сомн "христианских кабальеро” Озорий и Озоресов, упоминавшихся в одном ряду с "кабальеро” Сааведрами, предками автора «Дон-Кихота». Эти кабальеро во времена реконкисты также могли быть моими родственниками, раскиданными за столетия по всей Европе. В «Песне о Роланде» упоминается баварский рыцарь Ожер.
